Собрать мозаику

— Капитан Бейкалич, я не просил избивать пленную до потери сознания,  —раздраженный голос генерала Мирадовича отозвался отвращением.  — И оденьте её, голая она меня нервирует... Вижу, что вы вовсю пользуетесь данной  властью... Приведите её в чувство.

На меня вдруг вылили ведро ледяной воды, от чего я хрипло надсадно вскрикнула и задрожала, а солдат, выливший на меня воду, заржал:

— Вот и помылась.

— Заткнись, — ледяной голос генерала заставил солдата мгновенно замолчать. —Наденьте на неё что-нибудь, — приказал он властно.

Меня кое-как вытерли чем-то грязным и грубым, на холодное и дрожащее тело надели вонючий балахон. Подняли на ноги.

С двух сторон меня поддерживали солдаты, потому что от слабости я не смогла стоять самостоятельно и теперь висела между ними, дрожа от пронизывающего холода.

— Лера Тубертон, вам не надоело подобное поведение?  — уставший и раздраженный голос генерала Мирадовича оставил меня безучастной. — Вы — тангрийская аристократка, совсем ещё молодая женщина, явно не привыкшая к грубому обращению, выросшая в любви и заботе. Зачем вы сопротивляетесь? Мы все равно сломаем вас, вы же понимаете это.

Я висела между солдатами, от слабости не в силах поднять голову — я уже не помнила, когда ела и пила в последний раз, и с трудом улавливала смысл слов генерала.

— Графиня Тубертон, император пожалует вам титул и земли в Марилии, вы станете графиней в нашей империи, если пойдете на. навстречу. Война скоро закончится и вашей Земли не будет как самостоятельной империи. Я открываю карты в надежде на сотрудничество.

"Вы открываете карты, зная, что всё равно избавитесь от меня",  — мысленно усмехнулась я.

— Пить, — еле слышно прохрипела я.

— Что она сказала? — встрепенулся генерал.

— Просит пить, генерал, — доложил один из солдат.

— Дайте, — кратко разрешил тот. — Только несколько глотков — ей сейчас нельзя много пить.

Мне поднесли стакан с водой, и я жадно отпила несколько больших глотков.

— Ну, так как, графиня, расскажете, куда спрятали артефакт императора? Поднимите её голову, я хочу видеть лицо.

Голову резко подняли за волосы, и я невольно застонала от боли. На меня пронзительно смотрели черные холодные глаза генерала Мирадовича.

— Вы... обещаете... титул... графини в... Марилии? — еле ворочая языком, с запинками пробормотала я.

— Да, именем императора обещаю, — сухо ответил генерал.

— И земли... тоже в Марилии?  — снова прошептала я, еле фокусируя рассеянный взгляд на убийце.

— Да. И роскошное поместье. Слово генерала.

— А... содержание?  — промямлила я.

— Естественно, — генерал подобрался, замер, впиваясь в меня напряжённым взглядом.

— Как жаль... — прошептала я.

— Что? О чем вы сожалеете? Что еще вы хотите? — нетерпеливо спросил он, подавшись навстречу.

— Как жаль, что... я... понятия не имею... о чем... вы ... меня... допрашиваете ... генерал, - еле хриплю я вновь пересохшим горлом, с долгими паузами выдавливая слова.

Минуту генерал просто молчал, не отрывая от меня пронзительного взгляда. Он стоял  весь такой чопорный, идеальный, безупречный, учтивый и вежливый. Высший аристократ империи Марилии. Высший маг империи. Своей безупречно-правильной отшлифованной речью всё это время он отдавал приказы о моих пытках. Своими сдержанными аристократичными движениями рук он отдавал приказы об убийстве моих друзей.

Я насмешливо смотрела в глаза этому учтивому жестокому убийце и буквально на долю мгновения что-то странное мелькнуло в черных холодных глазах жестокого зверя.

Наверное, это было изумление и странное сожаление. Но, скорее всего, я всё же ошиблась  — этот зверь не может чувствовать сожаление, а тем более в отношении меня.

— Лера Тубертон, расскажите то, что нам нужно, и всё прекратится,  — тихо произнес генерал Мирадович.

— Вы... зря... тратите... время... генерал, —снова хриплю я.  — Я ... ничего ... не знаю.

Я знала, что выдержу. Теперь знала. Сначала я очень боялась. Мне было очень страшно. И очень больно. Но прошло много времени, а я всё ещё держалась. Я не сдавалась. Потому что я знала, что заслужила всё это. Это было наказанием за предательство, которое я совершила. И также я понимала, что именно в этом состояла моя миссия, моя жертва. И странным образом, осознание всего этого поддерживало меня и не давало сломаться.

— Лера Тубертон, вы обманули мои ожидания в отношении вас... — наконец задумчиво произнес генерал.  — При виде вас тогда в военном шатре я составил о вас свое представление, но оно, к моему величайшему сожалению, не подтвердилось. Вы оказались очень храброй женщиной. Поверьте, я никогда не встречал таких женщин, как вы, — холодно продолжил генерал.  — Мне будет действительно жаль, если вас убьют мои люди.

— Сочувствую... вам... генерал, — хриплю я.

Я уже не смотрела на него. Прикрыла глаза. Я очень устала и просто висела на руках солдат, которые словно каменные глыбы стояли по бокам. Один из них продолжал оттягивать мои волосы назад, чтобы генерал мог видеть лицо.

— Неприятно... когда ... ожидания... не... оправдываются, — медленно и с трудом добавляю, когда понимаю, что генерал молчит.