Сочинения

– Ну и история! – вскричали вместе студенты Смит и Джонс, закадычные друзья Перекориля.

– А вот еще! – И Перекориль прочел:

...

ЭКСТРЕННЫЙ ВЫПУСК

Нам стало известно, что отряд, предводительствусмый бароном Шпинатом, окружен и разбит сиятельным генералом Окаяном, а самозванная принцесса взята в плен и отправлена в столицу.

...

УНИВЕРСИТЕТСКИЕ НОВОСТИ

Вчера в университете студент Кориль, юноша редких способностей, выступил с речью на латыни и был удостоен деревянной ложки – высшей университетской награды, – которую вручил ему ректор Босфора доктор Остолоп.

– А, все это пустое! – сказал Перекориль, чем-то очень встревоженный. – Пойдемте ко мне, друзья мои. Отважный Смит, бесстрашный Джонс, сотоварищи моих школьных дней, моих трудных учений, я открою вам тайну, которая изумит вас.

– Говори, не тяни, друг! – вскричал Смит-Горячка.

– Выкладывай, старина, – сказал Весельчак Джонс.

Перекориль с царственным величием пресек эту понятную, но теперь неуместную фамильярность.

– Друзья мои, Смит и Джонс, – сказал принц, – к чему доле скрываться? Итак, я не скромный студент Кориль, я – потомок королей.

– Atavis edite regibus! [572] Каков!.. – вскричал Джонс; он чуть было не сказал «каков пострел!», но в испуге умолк на полуслове – так сверкнули на него королевские очи.

– Друзья, – продолжал принц, – я и есть Перекориль Пафлагонский. Не преклоняй колена, Смит, и ты, мой верный Джонс, – на людях мы! Когда я был еще младенцем, бесчестный дядя мой похитил у меня отцовскую корону и взрастил меня в незнанье прав моих, как это было с Гамлетом [573] когда-то, злосчастным принцем, жившим в Эльсиноре. И если начинал я сомневаться, то дядя говорил, что все уладит скоро. Я браком сочетаться должен был с его наследницею Анжеликой; тогда б мы с ней воссели на престол. То ложь была, фальшивые слова – фальшивые, как сердце Анжелики, ее власы, румянец, зубы! Она хоть и косила, но узрела младого Обалду, наследного глупца, и предпочла понтийца мне. Тогда и я свой взор к Бетсинде обратил, она же вдруг Розальбой обернулась. Тут понял я, какое совершенство эта дева, богиня юности, лесная нимфа, – такую лишь во сне узреть возможно… – И дальше в таком роде.

(Я привожу лишь часть этой речи, весьма изысканной, но длинноватой; и поскольку Смит и Джонс впервые слышали о событиях, уже известных моему любезному читателю, я опускаю подробности и продолжаю свой рассказ.)

Друзья поспешили вместе с принцем в его жилище, сильно взволнованные этой новостью, а также, без сомнения, тем, в каком возвышенном стиле повествовал обо всем этом наш высокородный рассказчик; и вот они поднялись в комнату, где он столько дней и ночей провел над книгами.

На письменном столе лежала его заветная, сумка, которая до того вытянулась в длину, что принцу сразу бросилось это в глаза. Он подошел к ней, раскрыл ее, и знаете, что он обнаружил? Длинный, блестящий, остроконечный меч с золотой рукоятью, в алых бархатных ножнах, а по ним вышивка: «Розальба навеки!»

Он выхватил меч из ножен, – от блеска его в комнате стало светло, – и прокричал:

– Розальба навеки!

Его восклицание подхватили Смит и Джонс, на сей раз, правда, вполне почтительно и уж после его высочества.

Тут внезапно со звоном открылся его сундучок, и наружу выглянули три страусовых пера: они торчали из золотой короны, что венчала блестящий стальной шлем; под шлемом лежали кираса и пара шпор, – словом, все рыцарское снаряжение.

С полок исчезли все книги. Там, где раньше громоздились словари, друзья Перекориля нашли две пары ботфортов, как раз им по ноге, и на одной ярлычок с надписью: «Лейтенант Смит», а на другой – «Джонс, эсквайр». Еще тут были мечи, латы, шлемы и прочее и прочее – все как в романах у мистера Д.-П.-Р. Джеймса; и в тот же вечер можно было увидеть, как из ворот Босфора выехали три всадника, в которых пи привратники, ни наставники, ни кто другой ни за что не признали бы молодого принца и его друзей.