Сочинения. Том 1

Католическое духовенство на этот раз высказалось решительно против аграрных беспорядков, что также было чрезвычайно на руку Вильяму Питту. Епископ Трой почел своим долгом даже обратиться к пастве с пастырским посланием [2]

, в котором обращал внимание «белых парней» на грозящие им за их поведение вечные муки в ином мире; лорд-наместник горячо благодарил епископа за его вмешательство. Любопытно, что, хотя ничего существенного для торговли и промышленности в конце концов сделано не было, ибо, как сказано, Питту помешали, тем не менее опять на несколько лет относительное спокойствие воцарилось в стране; отчасти тут давал себя знать и вошедший тогда в силу покровительствовавший хлебопашеству закон Фостера, быстро расширивший площадь запашки, вследствие чего открывалась возможность прокормления большего количества фермерских семейств, нежели при преобладании пастбищного землепользования. Но, конечно, ни одна из страшных социальных язв излечена не была. Вымогательства десятины приводили в отчаяние фермеров, которые и без этого налога в пользу чужого духовенства не сводили концов с концами и чуть не ежемесячно могли ждать изгнания с арендуемого участка. А когда прогонят, тогда либо кончай с собой, либо кормись подаянием, ожидая лучшего оборота судьбы, либо отправляйся на большую дорогу, либо довольствуйся мелкими похищениями. Впрочем, тогда за кражу даже небольших ценностей (от 5 шиллингов) полагалась смертная казнь через повешение, а потому для этого преступления требовалась едва ли не такая же отвага, как для грабежа и убийства.

Что же делал дублинский парламент за все это время в течение 80-х и начала 90-х годов XVIII столетия? Ничего. Граттан и Флуд произносили горячие речи, иногда ссорились между собой, иногда действовали заодно, их сочлены по парламенту слушали их не без удовольствия (ораторский дар обоих очень ценился не только в Ирландии, но и в Англии), и ничего полезного для страны все-таки не вотировалось. Люди вроде Граттана и Флуда были одиноки, не имели нужной поддержки в стенах палаты, а поддержка вне палаты принимала формы, отпугивавшие их. Кроме того, эта поддержка, в виде ли внезапных появлений «белых парней» или возникновения уличных беспорядков, была слаба, неорганизованна, малосознательна.

Только далеко смотревших вперед государственных людей, как Вильяма Питта, могло беспокоить это неулаженное положение дел, неуравновешенное состояние общественно-государственного механизма в Ирландии. Но чрезвычайные осложнения во внешней политике, вторая русско-турецкая война (1787–1791), с падением Очакова и усилением русского влияния, финансовая ликвидация последствий войны против американских колоний, наконец, вспыхнувшая французская революция властно отвлекали внимание Англии от соседнего острова. Сравнительное затишье, воцарившееся там со второй половины 1780-х годов, также благоприятствовало этому забвению ирландских бед и нужд. Не забудем, что Ирландия была тогда почти всецело крестьянской, земледельческой, не городской страной, а при социальном строе, основанном на чисто аграрных отношениях, симптомы начинающегося болезненного кризиса всегда медленнее и труднее познаются, нежели при строе городском, индустриальном. С другой стороны, давнишняя привычка к тому, что в Ирландии, так сказать, полагается никогда не быть полному покою, заставляла совершенно равнодушно относиться к проявлявшимся все же изредка признакам глухого раздражения. Наконец, успокаивающую роль играл и ирландский парламент, находивший (голосами большинства членов), что все обстоит благополучно, и что мало-мальски серьезные реформы излишни.

Так обстояло дело до начала 1790-х годов, когда на историческую авансцену в Ирландии выдвинулись люди, объединившие разрозненные оппозиционные силы, вдохнувшие силу и уверенность в души даже самых отчаявшихся, снова поставившие перед своей родиной огромные цели и снова показавшие Англии воочию, какие смертельные, непримиримые, сознательные и самоотверженные враги живут в ближайшем от нее соседстве. Для того чтобы понять, как возникла организация «Объединенных ирландцев», необходимо очертить личность Вольфа Тона и лорда Фицджеральда, а также характер той общественной среды, где они начали свою деятельность, а чтобы оценить все препятствия, с которыми им пришлось на первых же порах бороться, нужно предварительно упомянуть об одном явлении, широко развившемся именно в момент выступления этих людей на их трудную работу.

4