Сочинения. Том 1

13 декабря в начале четвертого часа пополудни в окрестностях клеркенуэльской тюрьмы раздался страшный взрыв, от которого вылетели стекла в соседних домах. Обширная часть внешней стены тюрьмы взлетела на воздух. От последствий взрыва умерло четверо лиц, находившихся вблизи, около 36–40 человек получило тяжкие и более легкие поранения. Следствие установило, что взрыв произведен был фениями и входил в составленный ими план освобождения двух сидевших в тюрьме товарищей. Были сгоряча произведены аресты и без всяких оснований; хватали и тотчас отпускали арестованных. Была обещана денежная награда и полное прощение за всякие преступления всякому лицу, не участвовавшему непосредственно во взрыве, которое выдаст виновных. Но результата не получилось. В конце концов было предано суду 6 человек, причем они все отрицали свою вину, а улики против них были ничтожны. Все были оправданы присяжными заседателями, кроме одного (Баррета), который и был присужден к повешению.

Вскоре после этого события новое потрясло английские власти: близ Куинстоуна (в графстве Корк, в Ирландии) фении напали ночью на одну береговую башню, где и захватили некоторое количество оружия и боевых припасов; сделав свое дело, они удалились и не были разысканы.

Все эти проявления фенианства вносили серьезное беспокойство в настроение правящих кругов Англии. Вот, например, что сказал в начале сессии 1868 г. лорд Стенли: «Есть нечто такое, что в настоящее время, как я предполагаю, на уме у каждого человека, принимающего участие в государственных делах: я имею в виду тяжкое, опасное и, по крайней мере судя по всей видимости, дискредитирующее нас положение вещей, которое, к несчастью, продолжает существовать в Ирландии». Но консерваторы все-таки ничего не нашли более целесообразного, нежели продолжать приостановку habeas corpus и систему произвола в борьбе с фениями. И лорд Дерби, и сменивший его с 26 февраля (1868 г.) во главе того же консервативного кабинета Дизраэли одинаково не хотели обнаружить не словом, а делом, что они знают о существовании каких-либо иных мер к успокоению Ирландии, кроме чисто полицейских. Но 1868 год был все равно уже концом консервативного правления; вождь либеральной оппозиции, Гладстон, быстро шел к власти, а у него уже была программа действий, нужных, как он думал, для органического внутреннего ослабления фенианства, для лишения его той атмосферы и тех питательных соков, без которых всякое революционное дело мертво, для лишения фенианства сочувствия средних кругов в настоящем и общенародного сочувствия в будущем.

«Мы редко имели реформы без предшествовавшего взрыва», — с горечью сказал Мак-Карти, так глубоко изучивший природу англо-ирландских отношений. То, что не хотели сделать консерваторы, сделал Гладстон.

6

Чтобы нейтрализовать угрожающую силу фенианства, чтобы воспрепятствовать ему соединить в своих рядах большие общественные группы, чтобы предупредить возможность для фенианства стать главным выражением общенациональной борьбы, Гладстон сделал Ирландии две уступки, провел две меры, которые, собственно, вовсе не стояли у фениев в программе требований, но, не имея именно вследствие этого обстоятельства оскорбительного для правительства характера вынужденных уступок, могли вместе с тем на самом деле способствовать до известной степени общему понижению революционного духа в народе и в образованном обществе. Одна из этих мер касалась отделения англиканской церкви от государства в Ирландии, а другая являлась некоторой попыткой затруднить проявления лендлордского произвола.

Что касается первой меры, то она с давних пор диктовалась как логикой жизни, так и ясно выраженными желаниями ирландского общества.