Сочинения. Том 2

9. Итак, вернувшись к высказанному вначале предположению, доведем рассуждение до конца. Так как начало в целом можно отделить, рассмотрим последовательно, сколько существует начал, отталкиваясь в рассуждениях от несомненно данных нам явлений. Если кто-то меняет нечто, необходимо, чтобы прежде, чем изменить его, он к нему прикоснулся, на что указывают и чувства, и сама природа вещей. Ведь безумно было бы предполагать, что пламя, горящее здесь, может изменить что-либо, находящееся в Египте. Если же меняющее меняет то, к чему прикасается, необходимо, чтобы изменение происходило посредством качеств предметов, ощутимых на ощупь. Что же мешает рассмотреть все эти свойства? Итак, острое режет то, что приближается к нему, но не меняет его сущности, так же и тяжелое, хотя и давит, не вызывает изменений повреждаемой сущности. Твердость также не может изменить то, что приближается к ней, настолько, чтобы перевести его в другой вид. А вот жар и холод могут изменить приближающуюся к ним сущность в целом. Точно так же и влага и сухость, хотя и не так быстро, как названные выше качества, со временем меняют то, что подвергается [их воздействию]. Но нет ли и других качеств, способных вызывать изменения? Или все эти качества перечислены выше? Следует считать и называть перечисленные качества единственными действующими, и в наибольшей степени — первую пару противоположностей, а из нее прежде всего тепло, так как оно является наиболее действенным. Следом за теплом по действенности идет холод, затем — влажность, далее — сухость. И ни одно другое качество не изменяет приближающееся к телу, им обладающему, в целом. Ведь если и разрывает, сдавливает, режет, ломает, то делает только это, и изменение не распространяется на все претерпевающее тело, так что сущность его не переходит в другой вид, но оно лишь распадается на части. Например, если ты разделишь снег на мельчайшие частицы, он останется снегом, если же нагреешь его, он перестанет быть снегом. Ведь он и появился оттого, что воду охладили, а не оттого, что ее собрали воедино, так как соединение частей — увеличение количества сущности, а охлаждение — изменение сущности. И если взять обратные процессы, то разделение на мелкие части будет уменьшением количества сущности, а нагревание — порождением новой сущности, при котором прежний вид меняется на другой. Итак, те части тела, которые первыми имеют такие качества, являются началами всех прочих частей тела, в том числе и плоти. Это земля, вода, воздух и огонь — вещества, которые все философы, не боящиеся доказательств, называют первоэлементами всего рождающегося и уничтожающегося. Еще они говорят, что первоэлементы могут переходить друг в друга и что у них есть некая общая субстанция. Но не об этом сейчас речь; и не следует смущаться многочисленностью тех, кто заблуждается в истине, а верить следует только тому, кто может привести доказательства. Если же кто-то не знает, в чем сущность доказательства, — а в этом признаются некоторые из тех, кто называет себя философами, — пусть он и не дерзает утверждать что-либо. Ведь это все равно, что пытаться обучиться предсказанию солнечных затмений, не зная толком даже цифр и букв. Посему беги от таких людей, как от пропасти: ведь иногда они увлекают за собой и тех, кто к ним приближается, и даже совершенно портят их, если их жертва оказалась недостаточно сведущей в логике. Поэтому нам и следует упражняться в этой теории, как ни в чем ином. Однако я понимаю, что эти замечания были излишними.