Сочинения. Том 3

Колоссальный полотняный промысел, составляющий главное богатство департамента Шельды, кормящий (одной пряжей) «сотню тысяч взрослых людей, а кроме того детей» да еще более 21 тысячи ткачей, весь в руках крестьян, «нет и трех станков, собранных в одном помещении»[18]. То же самое нужно сказать и о кружевном промысле, втором по распространенности[19].

На мануфактурах шерстяных материй в Брюгге к 1 января 1812 г. числится 6134 рабочих, но из них лишь около 1400 живут в городе, а больше 4600 разбросано по деревням. Там же числится 4 тысячи человек, занятых пряжей льна, и, кроме 300 живущих в Брюгге, все разбросаны по деревням[20]. Там же числится 9150 кружевниц, которые «почти все работают в своей семье»[21]. Так обстоит дело с тремя важнейшими промыслами в одном из самых промышленно-передовых районов наполеоновской Империи.

Город Труа — один из самых промышленных и в частности славится вязаными изделиями; но в деревнях, вблизи Труа, вчетверо

больше вязальщиков (в 1811 г.), нежели в городе (au moins quadruple)[22], а в городе работает в вязальном промысле 950–965 станков[23].

В департаменте Нижней Сены в начале 1808 г. на 105 814 рабочих, занятых в бумаготкацком производстве, приходится около 3550 «фабрикантов» (о бумагопрядильном я и не говорю, там даже попытки подсчета не делается, а просто пишется, например, в графе «leurs noms» такое замечание: inconnus nominativement, divers fileurs

, a в графе «demeures» — такое географическое обозначение: dans tout le reste d’arrondissement[24].

О малопромышленных департаментах нечего и говорить: все население, занимавшееся шерстяным или вообще текстильными промыслами, покидало их весной и летом для земледельческих работ. Так было, например, в департаменте Лозеры, где промышленная деятельность тем не менее составляла главное богатство департамента[25]; так было, подавно, и в таких местах, где текстильные промыслы были лишь подсобными и второстепенными статьями.

В департаменте Lozère есть шерстяное производство, по его исключительно

нужно искать в деревнях: крестьяне приносят выделанные ими товары в город Mende, где и продают купцам; есть еще две небольшие бумагопрядильни в департаменте, но шерстяное производство — главное и очень существенное для крестьян занятие[26] (конечно, chambres consultatives набирались из этих скупщиков, а вовсе не из крестьян-кустарей)[27].

Очень типичны и в разных выражениях очень часто повторяются и такие замечания в «промышленной статистике», которая должна была в 1812–1814 гг. давать сведения о числе «рабочих» по триместрам: «земледельческие работы занимают много рук в это время года, и, кроме того, ткачи частью покидают свои мастерские, чтобы идти продавать продукты своего труда»[28].

В особенности в отчетах о положении полотняной промышленности префекты в один голос отмечают, что во 2-м и 3-м триместрах (апрель — сентябрь) всюду это производство сильно падает, и тут играет роль именно то обстоятельство, что полевые работы не оставляют досуга прядильщикам и ткачам[29]. Это же, впрочем, нередко встречается и в объяснениях касательно упадка шерстяного[30]

и бумагопрядильного производства летом.

Префект Верхней Гаронны дает (в 1811 г.) число работающих в шерстопрядильном промысле и подчеркивает, что на самом деле это число неверное, ибо рабочих «гораздо больше», но они разбросаны по деревням, занимаются пряжей только зимой, и он их не посчитал[31]. И это замечание повторяют очень и очень многие префекты.

В 1813 г. префект департамента Ardèche прямо отказался сообщить что-либо о числе ткачей вследствие их разбросанности по департаменту[32].

Нужно заметить, что вновь присоединенные на севере департаменты отнюдь не вносили диссонанса в общую картину.

Префект департамента Верхнего Эмса, представляя в 1812 г. «промышленную статистику» вверенного ему департамента, исчислял, что в общем во всех отраслях обрабатывающей промышленности насчитывается 94 516 рабочих, из них 92 108 человек работают за свой счет дома, в деревне. А кроме этих 94 516 человек, существуют не вошедшие в этот подсчет крестьяне и крестьянки, «в часы досуга» прядущие лен; их число он исчисляет «в 50 или 60 тысяч человек»[33].

Шелковая промышленность не испытала в эпоху Империи абсолютно никаких перемен в смысле организации производства сравнительно с эпохой революционной (о которой подробности см. в моей книге «Рабочий класс во Франции в эпоху революции», ч. II).