Сочинения в четырех томах. Том 3

— Думаю, да.

Пристально взглянув на меня, вдруг спросила:

— Тай, ты ведь мучаешься, я вижу… Почему ты не бросишь ее?

— Не могу.

— Смог бы… Ведь ты хочешь быть со мной. Я знаю. В конце концов деньги еще не все.

Я криво улыбнулся.

— Пожалуй. — Видно, я впрямь что-то значу для нее, раз она сказала такое.

— Будем встречаться время от времени, тупо повторил я. — На скачках.

Глава 16

Виктора Ронси я поймал у выхода из закусочной и предупредил, что опасность, грозящая Тиддли Пому, еще не миновала.

— Но ведь он здесь, разве нет? — рявкнул Ронси.

— Да, благодаря нам он здесь, — не преминул подчеркнуть я. — А до начала скачек еще целых два часа.

— Ну и что вам от меня надо? Чтоб я водил его за ручку?

— Кстати, не помешало бы, — коротко отрезал я.

Началась столь типичная для него борьба между агрессивной заносчивостью и желанием внять разумному совету.

— Пусть тогда Питер подежурит у стойла, — пробурчал он наконец.

— А где он?

Он махнул рукой:

— Там, кончает завтракать.

— Придется вам проводить его, у него нет пропуска конюха.

Поворчав, он согласился и отправился за сыном. Вместе с ними я дошел до конюшен и поговорил там со сторожами. Те сообщили, что, как обычно, несколько человек пытались прорваться, но коротышка, который шастал утром, не появлялся. Если этот тип будет опять здесь вертеться, полковник Вилли Ондрой приказал посадить его в кладовую под замок. Я одобрительно улыбнулся и пошел посмотреть на лошадь. Тиддли Пом терпеливо стоял в своем загончике, слегка отставив заднюю ногу. Когда открылась дверь, он лениво повернул голову и равнодушно повел глазом в нашу сторону.

Да, он мало походил на скаковую лошадь, нетерпеливо перебирающую копытами и готовую лететь, как стрела, чтобы завоевать Золотой кубок.

— Он всегда такой квелый перед скачками? — спросил я. — Как будто его опоили.

Ронси с ужасом взглянул на меня и подскочил к Тиддли Пому. Он заглянул ему в пасть и в глаза, ощупал шею и ноги и, раскидав носком ботинка, тщательно исследовал небольшую кучку помета.

Потом покачал головой:

— Ничем его не опоили. Во всяком случае, не похоже.

— А к чему ему нервничать? — заметил Питер. — Не для этого предназначен.

Похоже, предназначен он развозить бидоны с молоком. Однако я сдержался. Вышел на улицу и решил, что если позволят распорядители, лучше седлать Тиддли Пома прямо в конюшне, а не в специальных маленьких стойлах.

Распорядители, в том числе Эрик Юлл, не возражали. Единственное, чем нельзя было пожертвовать, это традиционным парадом, где все лошади, ведомые под уздцы жокеями, проходят три круга. Нам с Питером разрешили вести Тиддли Пома на расстоянии шести футов от ограды.

— Напрасная трата времени, — пробормотал Ронси.

— Уж здесь-то никто на него не нападет.

— Как знать, — сказал я. — Человек способен пойти на все, если ему грозит потеря полумиллиона фунтов, которых к тому же пока нет в наличии.

Первые два забега я смотрел из ложи прессы. В перерыве между ними бесцельно болтался в толпе, изо всех сил стараясь доказать себе, что вовсе не стремлюсь снова увидеть Гейл.

И я ее не видел. Зато вдруг в толпе я заметил Дермота Финнегана. Крошечный ирландец подбежал ко мне, широко ухмыляясь беззубым ртом. Только тут я заметил, что он одет в яркий жокейский костюм, значит, будет участвовать в скачках. Верхняя часть камзола была небрежно расстегнута. Я рассмотрел также пурпурную звезду на розовом с белыми полосками фоне. Заметив мое удивление, он расхохотался.

— Сам до сих пор не верю. Господь свидетель, — сказал он, — но, как бы там ни было, я наконец получил свой шанс. Если оплошаю, может, Бог и простит меня, но сам себе не прощу.

— Не оплошаете.

— Поживем — увидим. — Он весело улыбнулся. — А вы здорово расписали про меня в этом «Тэлли». Спасибо. Я купил журнал и принес показать хозяину. Но тот сказал, что уже видел. И знаете, может, отчасти из-за журнала ему пришло в голову выпустить меня на Роквилле после того, как во вторник он сбросил двух наших ребят. — Так что спасибо вам и за это.

Когда во время второго забега я рассказал Дерри о Финнегане, он только пожал плечами.

— Конечно, знаю, он скачет на Роквилле. Ты что, газет не читаешь?

— Вчера не читал.

— Ах, да. Только вряд ли этот кусок ему по зубам. Роквилл — капризная штучка даже в руках самых опытных жокеев, а твой Финнеган не из них. — Он неторопливо протирал стекла бинокля. Букмекер нашего Люка-Джона, должно быть, забрал большую часть бостоновских тысяч, потому что ставки на Тиддли Пома упали с катастрофической быстротой. Вначале пи шел по 100 к 8, а теперь едва по 4 к 1.

Я быстро прикинул: если Бостон принимал ставки из расчета 10–12 к 1, а сейчас он идет как 4 к 1, то образуется бешеный зазор, примерно 6–8 к 1. В случае выигрыша Тиддли Пома он должен выплачивать деньги именно по этим расценкам, что составит на круг примерно четверть миллиона фунтов. Это означает, что ему придется распродать всю свою сеть игорных лавок, чтобы покрыть долги. Глупышка Бостон! Ввязался в игру с нехорошими мальчиками, вот его и выдавили, словно тюбик пасты!