Сочинения в четырех томах. Том 3

Вот она, цена твоему проклятому благородству, желчно подумал я. Душа Люка-Джона всецело принадлежала «Блейз», и пробным камнем всех решений было — может ли это прямым или косвенным образом послужить газете. Время от времени каждого из сотрудников спортивного отдела безжалостно приносили в жертву на этот алтарь. Отсроченные отпуска, несостоявшиеся свидания, упущенные возможности — ничто не волновало его ни на йоту.

— Само собой, — коротко ответил я. — И спасибо.

— Как жена? — спросил он.

— Спасибо, прекрасно.

Он не забывал осведомиться об этом каждую пятницу. Почему бы не проявить вежливость, раз «Блейз» это ничего не стоит? А может, это и впрямь его волновало? Волновало только потому, что могла пострадать работа, если она чувствовала себя не «прекрасно».

Я завладел телефоном Дерри и набрал номер.

— Журнал «Тэлли». Чем могу служить? — Девичий голос, ровный, утомленный, с западнокентским акцентом.

— Я хотел бы связаться с Арнольдом Шенкертоном.

— Простите, кто его спрашивает?

— Джеймс Тайрон.

— Минуту… — Щелканье, пауза. — Соединяю.

Столь же ровный, интеллигентный голос назвал себя Арнольдом Шенкертоном из отдела очерков. Я поблагодарил за письмо и сказал, что готов принять предложение. В меру приветливым тоном он проронил, что это очень мило с моей стороны, а я, в свою очередь, добавил:

— Если, конечно, оплата будет приемлемой.

— Ну, разумеется. Сколько же вы хотите?

Придумай цифру и помножь на два.

— Двести гиней плюс расходы.

Люк-Джон поднял брови, а Дерри присвистнул.

— Вот разбогатеет!

— Наши доходы весьма ограничены, — жалобным голосом заметил Шенкертон. — Сто гиней абсолютный предел.

— Я плачу огромные налоги.

По проводу донесся тяжкий вздох.

— В таком случае сто пятьдесят. Но очерк должен быть хорошим.

— Постараюсь.

— От вашего старания газета прогорит. Нам нужен стиль и интуиция, а не скандал. Ясно?

— Ясно, — согласился я, нимало не обидевшись. — На сколько слов?

— Это центральный материал. Примерно три с половиной тысячи.

— А иллюстрации?

— Закончите работу, и я свяжу вас с одним из наших фотографов.

— Прекрасно, — вежливо заметил я. — Каковы сроки?

— Номер идет в печать… Так, сейчас посмотрим… Двадцатого ноября. Значит, ваш материал мы должны получить самое позднее утром семнадцатого. Но чем раньше, тем лучше.

Я взглянул на настольный календарь. До семнадцатого десять дней.

— О'кей.

Люк-Джон бросил мне письмо через стол, но Дерри перехватил его и пробежал глазами.

— Глубокое исследование, — иронически скривил он губы. — Что ж, тебе не привыкать к глубинам. Там ты чувствуешь себя, как дома.

— Да, — рассеянно согласился я. Но стоит ли это погружение ста пятидесяти гиней?

Мне неожиданно пришло в голову, что было бы интересно извлечь из глубин людей, обычно остающихся в тени. День за днем, неделя за неделей имена звезд не сходят со страниц прессы. Подпольные заправилы не фигурируют в разделе новостей. Надо же хоть раз вытащить их на свет божий.

Пару раз подобные оригинальные идеи приносили мне неприятности. Но коли решено — решено. Тогда я понятия не имел, чем все это кончится.

К часу дня Люк-Джон, Дерри и я утрясли все свои делишки и под мелким, моросящим дождем отправились в бар «Девере», что в Девере Корт, напротив Дома правосудия.

Там уже сидел Берт Чехов и, обжигая пальцы о спички, тщетно пытался разжечь свою старую вонючую трубку. Его тушу обтягивал бесформенный твидовый пиджак, как всегда, щедро обсыпанный пеплом. На ногах красовались стоптанные запыленные ботинки. Водянистые голубые глаза Берта блестели больше, чем полагалось бы в этот час и в таком месте, видно, ленч у него начался, по самым скромным моим подсчетам, минут на сорок раньше.

Люк-Джон поздоровался с ним, но он ответил лишь мутным, ничего не выражающим взглядом. Дерри принес каждому по полпинте и вежливо пригласил Берта присоединиться, хотя никогда не питал к нему особого расположения.

— Двойной скотч, — буркнул Берт.

Дерри, по-видимому, вспомнил о своих закладных и помрачнел.

— Как дела? — осведомился я и тут же спохватился: Берт был поистине неистощим по части жалоб и воркотни.

Однако на этот раз поток был перекрыт. Он с усилием сфокусировал на мне водянистый взор, и еще одна спичка обожгла ему руку. Он, казалось, и не заметил.

— С-с-совет тебе дам, — пробормотал он и тут же замолчал. Совет остался при нем.

— Ну так выкладывай свой совет, — предложил Люк-Джон. — Он ему всегда пригодится.

Чехов перевел взор с меня на моего босса и рыгнул на всю катушку. Бледное лицо Дерри брезгливо искривилось, и Берт это заметил. И так каждую пятницу, и в следующую тоже, подумал я, но ошибся. Берту Чехову осталось жить меньше часа.

Люк-Джон, Дерри и я сидели на табуретах у стойки и поглощали холодное мясо с маринованным луком, а Берт, покачиваясь, стоял сзади, испуская трубочный дым и пары виски нам в затылки. Время от времени он издавал нечленораздельное мычание, сопровождавшее, по-видимому, ход его мыслей.

Что-то с ним неладно. Но меня это мало заботило. Своих проблем по горло.