Сочинения в двух томах. Т.2

Ответ на вопрос о доказательствах относительно херувимов и медного змия.

Что касается доказательств, которые приводятся из Писания, а именно разные примеры того, как Бог велел поставить образы, то такие образы были поставлены не для того, чтобы народ или вообще кто-нибудь поклонялся им; они были поставлены для того, чтобы народ поклонялся самому Богу перед ними, например перед херувимами над кивотом завета и перед медным змием. Ибо мы не читаем, чтобы священник или кто-либо иной поклонялся херувимам. Наоборот, мы читаем (4 Цар. 18, 4), что Езекия истребил медного змия, которого сделал Моисей, потому что народ кадил этому змию. Кроме того, эти примеры не даны нам в качестве образцов для подражания, так, чтобы мы тоже установили образы под тем предлогом, что мы, мол, поклоняемся Богу перед ними. Ибо слова второй заповеди

не делай себе никакого изображения

и т.д. делают различие между образами, которые Бог велел установить, и такими, которые мы сами устанавливаем. Нельзя поэтому приводить херувимов или медного змия как довод в пользу образов, выдуманных людьми, и культ, установленный Богом, – в пользу культа, произвольно установленного людьми. Следует еще и то принять во внимание, что, подобно тому как Езекия разбил в куски медного змея, которому поклонялись евреи, дабы они этого больше не делали, точно так же и христианские суверены обязаны разбивать образы, которым их подданные привыкли поклоняться, дабы не было больше повода для такого идолопоклонства. Ибо там, где в настоящее время в обычае поклонение образам, невежественный народ действительно верит, что образы обладают божественной силой, да и пастыри внушают ему, что некоторые из них заговорили, что на них показалась кровь и что они совершали чудеса, т.е. они полагают, что эти чудеса совершал святой, которого они отождествляют с образом или о котором думают, что он пребывает в нем. Поклоняясь тельцу, израильтяне полагали, что они поклоняются Богу, выведшему их из Египта, и тем не менее это было идолопоклонством, так как они полагали, что телец или есть сам Бог, или имеет Бога в своем брюхе. И хотя кое-кто может считать невероятным, чтобы народ был настолько туп, чтобы считать образ Богом или святым и поклоняться Ему в качестве такового, однако Писание нам явно говорит обратное. Ибо, когда был сделан золотой телец, народ сказал (Исх. 32, 4): Вот бог твой, Израиль; в Писании же идолы Лавана (Быт.31, 30) названы богами. И мы ежедневно убеждаемся путем наблюдения над всякими людьми, что те, кто заботится лишь о своей утробе и своем покое, согласны скорее верить всякой нелепости, чем беспокоить себя ее критической проверкой, считая свою веру как бы неотчуждаемой в силу определенного порядка, пока обратное не установлено ясным и новым законом.

Рисовать картины, следуя своей фантазии, не означает создавать идолов, но использование их в целях религиозного культа – идолопоклонство. Но из некоторых других мест церковники заключают, что позволительно изображать ангелов, а также самого Бога, – как, например, из того, что Бог расхаживал по саду, что Иаков видел Бога на вершине лестницы, и из многих других видений и снов. Однако видения и сны, как естественные, так и сверхъестественные, суть лишь фантомы, и тот, кто рисует образ того, что он видел в видении или во сне, дает изображение не Бога, а лишь своего фантома, т.е. делает идола. Я не говорю, что рисовать картину, следуя своей фантазии, есть грех, но считать ее, когда она нарисована, представительством Бога противоречит второй заповеди, и она не может иметь иного употребления, как лишь быть объектом культа. То же самое может быть сказано об изображении ангелов и покойников, если изображения покойников не являются памятниками друзьям или людям, достойным памяти. Ибо такое употребление изображений есть не поклонение изображениям, а гражданское почитание лица, не существующего, но существовавшего. Но если это сделано по отношению к изображению святого на том единственном основании, что мы полагаем, будто он слышит наши молитвы и доволен теми почестями, которые мы ему оказываем, между тем как он мертв и лишен всех чувств, то мы приписываем ему более чем человеческое могущество, и посему это идолопоклонство.