Сочинения в двух томах. Том 1. Звезды Эгера

Потом оба ухватились за решетку, и руки их соприкоснулись. Решетка была холодная, а руки теплые. Лица обоих разрумянились.

Не сводя глаз с девушки, юноша коротко рассказал, как он попал сюда.

Как она выросла, как похорошела! Только глаза, открытые и невинные, красивые кошачьи глазки, остались прежними.

Может быть, кому другому Эва и не показалась бы красавицей - ведь она была в том неблагодарном возрасте, когда руки и ноги кажутся большими, черты лица еще не определились, стан худой и плоский, волосы короткие, - но Гергею все в ней казалось бесподобным. Ему нравились ее большие руки - они казались белыми и бархатистыми; а на ноги ее, обутые в хорошенькие башмачки, он бросал долгие, восторженные взгляды.

- Я привез тебе кольцо, - сказал Гергей и вытащил из кармана большой турецкий перстень. - Кольцо это завещал мне мой добрый учитель. А я подарю его тебе, Вицушка.

Вица взяла кольцо в руки и с восхищением разглядывала топазовый полумесяц и алмазные звездочки, потом надела перстень на пальчик и улыбнулась.

- Какое большое! Но красивое!

Так как кольцо было велико и болталось на пальчике, девушка просунула в него два пальца.

- Наверно, придется мне впору, когда я вырасту, - сказала она. - А до тех пор пусть хранится у тебя. - И добавила с детской откровенностью: - Знаешь, кольцо будет мне в самый раз, когда мы поженимся.

Лицо Гергея омрачилось, глаза подернулись влагой.

- Не будешь ты. Вица, моей женой.

- Почему это не буду? - оскорбилась девушка.

- Ты ведь теперь знаешься только с королями и герцогами. Тебя не отдадут за такого маленького человека, как я.

- Вот еще! - возмущаясь, покрутила шейкой Вица. - Ты думаешь, они кажутся мне очень уж большими людьми? Королева тоже сказала как-то, чтобы я любила маленького короля, и за это она, когда я вырасту, найдет мне и такого и сякого жениха. Я ответила ей, что у меня уже есть жених. И даже назвала твое имя и сказала, что Балинт Терек - твой приемный отец.

- Сказала про меня? А она что же?

- Так засмеялась, что чуть со стула не свалилась.

- Она тоже здесь, в саду?

- Здесь. Вот она, в черном платье.

- Та?

- Да. Правда, красивая?

- Красивая. Но я думал, она еще лучше.

- Еще лучше? Так что ж, по-твоему, она не очень красива?

- И никакой короны нет у нее на голове.

- Если хочешь, можешь поговорить с ней. Она очень добрая, только по-венгерски не понимает.

- А по-какому же?

- По-польски, по-немецки, по-латыни, по-французски, по-итальянски - все языки знает, кроме венгерского. Твое имя тоже выговаривает по-своему: Керкел…

- А о чем мне с ней говорить? - отнекивался Гергей. - По-немецки я знаю лишь несколько слов. Лучше вот что, Вицушка, скажи, как нам с тобой увидеться, если мне еще раз случится приехать в Буду?

- Как увидеться? А я скажу королеве, чтобы тебя впустили.

- И она велит впустить?

- Конечно. Она любит меня и все мне позволяет. И даже свою туалетную воду дает. Понюхай-ка рукава моего платья - правда, хорошо пахнут? Все королевы так хорошо пахнут!.. Потом она показала мне свой молитвенник. Вот уж где красивые-то картинки! Есть там дева Мария в синем шелковом платье среди роз. Ты бы только поглядел!

Из-под липы послышался пронзительный писк, будто котенку наступили на хвост.

Эва вздрогнула.

- Ой, маленький король проснулся! Подожди здесь, Герге.

- Нет, Вица, я не могу ждать. Приду завтра.

- Ладно! Ты каждый день приходи в этот час, - ответила девушка и побежала к маленькому королю.

15

Ничто не случается так, как мы предполагаем.

Когда Балинт Терек вернулся домой, к нему нельзя было подступиться несколько часов подряд. Он заперся у себя в комнате и шагал там взад и вперед. Мерные, тяжелые его шаги слышны были в комнатах нижнего этажа.

- Барин гневается! - беспокоился Мартонфалваи. - Уж не на меня ли?

- А что, если он еще и меня увидит? - Гергей содрогнулся и почесал голову.

Мартонфалваи трижды поднимался по лестнице, пока решился наконец зайти к хозяину.

Балинт Терек стоял у окна, которое выходило на Дунай. Он был в той же одежде, в какой ездил к турецкому султану. Не отвязал даже парадной сабли в бархатных ножнах.

- Что такое? - зло спросил он, обернувшись. - Что тебе, Имре? Я не расположен сейчас к разговорам.

Подобострастно поклонившись, Мартонфалваи удалился. Остановился на веранде и смущенно почесал за ухом. Сказать или нет? Скажет - быть беде. Когда господин Балинт сердится, он как грозовая туча: молния может сверкнуть в любой миг. А не скажешь - тоже беды не миновать. Кто бы ни приехал из дому, всех он принимает с радостью.

Дом Балинта Терека стоял у самых Фейерварских ворот. По одну сторону окна выходили на Пешт, по другую - на гору Геллерт. Выглянув в окно, Мартонфалваи увидел, что во двор входит Вербеци, и это вывело его из затруднительного положения.

Он поспешил обратно и вновь отворил дверь в комнату.

- Ваша милость, пришел господин Вербеци.

- Я дома, проси пожаловать, - ответил Балинт Терек.

- И Гергей тоже здесь! - выпалил дьяк единым духом. - Маленький Борнемисса!

- Гергей? Один?

- Один.

- Да как же он попал сюда? Позови его!