Сочинения в двух томах. Том 1. Звезды Эгера

За троном на стене висел огромный пурпурный ковер с вытканным золотом государственным гербом. Внутри государственного герба изображен был родовой герб Сапояи - щит, поддерживаемый ангелами, и на нем два белых однорогих коня и два волка; над щитом - белый польский орел (правда, орел этот относился к гербу королевы).

К Балинту Тереку подошел дворцовый лейтенант и сказал:

- Ваша милость, ее величество просит вас к себе.

Гергей остался один среди пажей и дьяков.

Он представился двум беседовавшим меж собой юношам, которые стояли с ним рядом:

- Гергей Борнемисса, паж Балинта Терека.

В ответ белокурый загорелый юноша с веселым взглядом протянул ему руку:

- Иштван Золтаи, из войска господина Батяни.

Второй - коренастый парень с короткой шеей - стоял, скрестив руки, и смотрел поверх головы Гергея.

Гергей уставился на него с возмущением (этот барич с бычьей шеей еще, чего доброго, презирает его!).

- Гергей Борнемисса, - повторил он, закинув голову.

Юноша с бычьей шеей небрежно оглядел его и буркнул:

- Какое мне дело до тебя, братец! У пажа одно имя: «Молчи!»

Гергей покраснел и, сверкнув глазами, посмотрел на гордеца.

- Я не твой паж! И мой господин зовет меня не «Молчи», а «Не терпи оскорблений».

Юноша с бычьей шеей оглядел его.

- Ладно, я представлюсь тебе, когда выйдем во двор.

И он подал условный знак, особым образом подняв руку.

Золтаи встал между ними.

- Ну, ну, Мекчеи, не станешь же ты драться с этим мальчиком!

- Когда меня оскорбляют, я не мальчик! - Гергей даже скрипнул зубами. - Иштван Добо опоясал меня саблей и назвал витязем, когда мне было семь лет.

Услышав имя Добо, Золтаи повернулся и положил руку на плечо Гергею.

- Погоди, - сказал он, уставившись на Гергея. - Может, ты и есть тот мальчик, который увел коня у янычара?

- Я, - ответил Гергей радостно и гордо.

- Где-то возле Печа?

- В Мечеке.

- Тогда, дружочек, дай еще раз руку! - Золтаи крепко потряс руку Гергею, потом обнял его.

Мекчеи стоял к ним спиной.

- Кто этот грубиян? - спросил Гергей.

- Он хороший малый, - ответил Золтаи с улыбкой, - только задирист иногда.

- Но я этого так не оставлю! - сказал Гергей и, рванувшись вперед, хлопнул Мекчеи по плечу: - Послушайте, сударь…

Мекчеи обернулся.

- В полночь на площади Сент-Дердь мы можем представиться друг другу! - И Гергей хлопнул по рукоятке сабли.

- Я приду, - коротко ответил Мекчеи.

Золтаи покачал головой.

Тем временем господ собиралось все больше и больше. В зале разносился приятный запах фиксатуара. Потом словно прошло дуновение ветерка - все кругом пришло в движение. В дверь вошли два телохранителя с алебардами, или, как их называли тогда, дворцовые. За ними проследовали несколько приближенных королевы: гофмейстер, камергер и поп в черной сутане - видимо, священник дворцовой церкви, - затем четыре маленьких пажа. И наконец появилась королева. Вслед за ней шли монах Дердь, Балинт Терек, Вербеци, Орбан Батяни и старик Петрович.

Гергей, разрумянившись, глядел на дверь. Он ждал еще кого-то. Наверно, думал, что если у вельмож есть пажи-мальчики, то королеву должны окружать пажи-девочки. Однако ни одной девочки-пажа не показалось.

Королева была в черном платье и в траурной вуали. На голове ее сверкала тоненькая алмазная корона.

Она села на трон, позади нее стали два телохранителя, а рядом - вельможи. Окинув взором зал, королева что-то спросила у монаха, затем снова поудобнее устроилась на троне.

Монах дал знак придверникам.

Вошел посланник турецкого султана - дородный мужчина в белом шелковом одеянии, украшенном золотой бахромой. У порога он отвесил земной поклон. Потом быстрыми шагами подошел к ковру, разостланному перед троном, и бросился на него ничком, протянув вперед обе руки.

Вместе с ними вошли десять смуглых черкесских мальчиков в одежде лимонного цвета - нечто вроде пажей. Они подбежали так же поспешно, как и их ага. Мальчики по двое несли сундуки, покрытые лиловым бархатом. Поставили их справа и слева от посла, а сами пали ниц позади сундуков.

- Добро пожаловать, Али-ага! - произнесла королева по-латыни.

Голос ее едва был слышен - оттого ли, что была она слабогруда, или оттого, что женская ее душа трепетала, как осиновый листок.

Посол поднялся, и только тогда увидели все, какой это красивый араб. Лет ему было около сорока.

- Всемилостивейшая королева! - заговорил он по-латыни, и голос его звучал по-утреннему хрипловато. - Я принес к твоему трону приветствие могущественного падишаха. Он просит принять его столь же благосклонно, сколь охотно он посылает его тебе.

По знаку посла пажи откинули крышки сундуков, и ага начал вынимать оттуда блестящие золотые цепи, браслеты, шелковые и бархатные ткани; вынул он также чудесную саблю, украшенную драгоценными камнями, и булаву. Все это он сложил на ковер к ногам королевы.

От удовольствия на бледном лице королевы заиграл нежный румянец.

Ага раскрыл маленький хрустальный ларчик в кружевной серебряной оправе и протянул королеве. В ларчике сверкали кольца - образцы прекраснейших драгоценностей сказочного Востока. Королева по-женски залюбовалась ими.