Сочинения в двух томах. Том 2

— Да кому же из нас хорошо? — спросил Принц. — Лучше подумаем, что нам делать. По моему мнению, вы, имея деньги, можете доехать до Ферроля в два дня; там найдете американского консула. Не забудьте, что вы желаете осмотреть провинции басков с моря и подыскиваете яхту для этой цели. Чем меньше вы судно купите, тем лучше для нас. Затем мы отправимся в Лиссабон под видом туристов, а потом отправим вас обратно в Лондон купить пароход. Как бы ни старались теперь схватить нас, там никогда не будут ожидать нашего возвращения. Кроме того, мы будем переодеты!

— А что если вас схватят, прежде чем я вернусь сюда?

— Я не предвижу ничего подобного. В Европе, конечно, только и говорят про этот разбой. Вы можете быть вполне уверены, что нас ищут в каждом большом городе. Всем сыщикам много дела! Правда, у нас была небольшая драка с береговыми людьми здесь, но не думаю, чтобы кто-нибудь из властей видел нас. А если так будет продолжаться, мы спасены. Вероятно, о нас думают, что мы бежали с яхтой в Южную Америку. Ни один сыщик не предвидел крушения «Семирамиды». Они, может быть, обыскали испанский берег. Может быть, вчерашний броненосец этим и был занят!

— Ну, — сказал Кеннер, — и я бы так рассуждал, если бы не эта женщина, которая не выходит из моей головы. Впрочем, все-таки завтра вечером я уезжаю! Ну, а что Берк?

— Через три дня он поправится. Да вот посмотрим его!

Оба собеседника пошли к тому месту, где лежал шкипер, и нашли его все еще в лихорадочном состоянии, но не в таком жару. Когда совсем рассвело, они не могли бороться с усталостью и, устроив себе постели на твердой скале, сразу заснули крепким сном.

На следующую ночь, как только стемнело, они высадили Кеннера в нескольких милях от берега. С деньгами в кармане и револьвером он отправился по дороге в Ферроль, унося с собою всю надежду четверых, которые остались охранять сокровище.

XVIII

ВТОРОЕ КРУШЕНИЕ

Неделю спустя после отъезда Кеннера из гавани положение четырех оставшихся на берегу представляло печальное зрелище. Запас пищи истощился, осталось лишь немного сухарей, картофеля и вина, взятых с яхты и с лодки испанцев. Больше всего беглецы страдали оттого, что приходилось постоянно быть настороже.

С самого начала Мессенджер запретил что-либо предпринимать без его ведома и для большей безопасности погрузил свою лодку в озеро. Привал также находился в нескольких стах ярдов от тропинки, которая вела через ущелье. Это было удобное место в одном из разветвлений, ведущих в маленькую пещеру, где сверху свешивались сталактиты. В конце убежища был природный камин. Беглецы отважились развести в нем огонь, варили картофель и кипятили воду в ящике, где раньше хранилась амуниция; он сильно тек, но все-таки был пригоден. За это время они привыкли к такой жизни, и если бы у них не было недостатка в пище, то мало страдали бы от климата: жара здесь была невыносима, а солнце приятно только при закате.

Шкипер Берк в это время почти совсем поправился от ран. Другие не отделались бы так легко, но его выносливая натура помогла ему, и хотя лицо его было завязано и, по-видимому, сильно поранено, но он продолжал быть беспечным.

Мы упомянули, что беглецы спрятались в пещере, но это не значит, что они не следили за тем, что происходило в заливе. Каждое утро после первой еды и вечером перед закатом солнца Мессенджер и Фишер уходили из пещеры и, пробираясь однажды по чрезвычайно узкой тропинке, нашли пропасть в пятьдесят футов и вскарабкались довольно легко к естественному окну в утесе. Под ними находился залив, вдали виднелись горы Астурии с холмами, лесом и долиной, покрытой деревьями. Большую часть дня на заливе не было видно ни одного судна, но часто к закату солнца на горизонте появлялись рыбачьи лодки, и некоторые бросали якорь около мели. Ни один человек не показывался на берегу, и наши беглецы жили в диком уединении, которое увеличивало их страх.

На четвертый вечер и на пятый после отъезда Кеннера подул сильный северо-западный ветер, принося беловатые волны в залив. Воздух был приятный и свежий у окна, где они наблюдали. Мессенджер и Фишер долго сидели там и немало удивились тому, что видели на берегу: поднялся вихрь с завываниями ветра.

В обе эти ночи, как только становилось темно, показывался яркий свет, вероятно, с лодок и, сильно светя по временам, служил как бы сигналом в течение нескольких часов. Во вторую ночь, однако, когда странный фонарь горел на более десяти минут, с берега раздался выстрел, и огонь исчез. Поздно ночью, когда луна выглянула из-за туч, осветив местность, Фишер указал на женщину, бывшую во главе всадников три дня назад. Она снова ехала, но теперь без провожатых, по скалам, и когда Мессенджер заметил ее, он вспомнил страх и опасения Кеннера.

— Хель, — сказал он, — когда вы на днях встретили девушку на холмах, действительно вам показалось, что вы видели ее раньше?

— Я уверен в этом, и она то же самое сказала! — возразил Фишер. — Это та самая девушка, которая была с женщиной, названной нами испанской колдуньей!