Сочинения в двух томах

1

Чуть освежась холодною водойИ наскоро свернувши косу змейкой,В капоте легком, с обнаженной шейкой,Красавица являлась в садик свой,К своим цветам, то с граблями, то с лейкой.Потом в тени, среди семьи цветов,Как их сестра, садилась и читала.О, как тогда ее кипела кровь!Из рук порою книга выпадала.И в сладком забытье неслась тогдаДуша ее... бог ведает куда...

2

Кавалерист меж тем являлся чаще...То будто вихрь промчится на конеВ красивой каске, в блещущей броне;То так идет, расстроенный, молящий.Он Машеньку немножко занимал(Так, крошечку! Предмет ее мечтанийВсё был поэт — дитя святых страданий).«А этот что? Быть может, проиграл!Ведь эти гадкие мужчины, право,Бог знает, как живут!.. Противный он!Обкрадывать друг друга им забава!»Она ушла, захлопнувши балкон,Но на себя потом досадно стало:«Кто право дал его мне оскорблять?Могу ль я людям запретить гулятьПо улице? Им нравится — пожалуй!

Пускай и он... Привыкла я давно;Быть может... О, мне, впрочем, всё равно!»

3

Как звезды средь небесного селенья,Он совершал обычное теченье.Так медленно идет, усы крутит,Вздыхает, в сад задумчиво глядит.Раз, встретив взоры Маши, поклонился,Но так был бледен, грустен и угрюм,Что в этот миг ей не пришло на ум,Что надо рассердиться. Он сокрылся.

4

Другой, быть может, бросил бы письмо.Но сей герой писал не очень шибко,Он размышлял: в письме одна ошибкаИспортит дело — вечное клеймо!Ведь девушка из пансиона частоНапишет правильней, чем Марс усастый.

5

Остановясь однажды за решеткой,Заговорил он так печально, кротко,Что Маша испугалася его.— Сударыня, вам ничего не стоитСтрадальца осчастливить.— Мне, кого?Что вам угодно?— Если беспокоитВас просьба — я, пожалуй, замолчу.— Что вам угодно?

— Ах, прошу... позвольте...Из сада вашего иметь хочуЦветок я непременно.— Вот, извольте.— Нет, нет, не этот.— Розан?— Нет, не тот.— Который же? Скажите, я не знаю.— Ах, если б мог я указать... Ну, вотЧто подле лилии...— Не понимаю,Тут был нарцисс — его я сорвала.— Нет, не нарцисс... Вы им так любовались!Тюльпан, где, помните, еще ползлаБукашка, вы сначала испугались...— Не знаю, где же мне его найти?..— Позвольте на минуточку войти?— Как это можно? Папеньки нет дома.— Так что ж, ему расскажете потом,Что приходил я только за цветком.Что ж тут дурного?— Вы ведь незнакомый! —И думала она, как Гамлет: бытьИли не быть — впустить иль не впустить?— Ах, что вы? Что вы? Боже мой, уйдите!Я закричу.— Уйду-с. Из-за цветкаУж вы поднять историю хотите!Вы лед: душа в вас как гранит жестка.

Вы слезы лить готовы над романом,А человек пред вами хоть умри —Вам всё равно. Каким-нибудь тюльпаном,Который свянет нынче ж до зари,Вы дорожите... Это ведь ужасно!— Возьмите, я хоть все цветы отдам,Мне их не надо... Но зачем же вамТюльпан так нужен?— Ангел мой прекрасный,И можете вы спрашивать — зачем?Глядеть и знать, что вы его касались,Что вы ему с любовью улыбались —А я слезами оболью... Затем,Чтоб он всегда мне вспоминал мгновенье,Когда от вас теперь, из сожаленья,Он дан мне... Вы не знаете, ваш лик,Как ангела господня, я встречаю,С тех пор, как вас увидел, я постигВсе ваши совершенства.— Я не знаю,Чего же вы хотите!— ИногдаПозвольте видеть, слышать вас, хоть тайно,Хоть издали; улыбку, хоть случайно,Мне искупить ценою слез моих —Позволите? О, я вам благодаренЗа жизнь. Ах, дайте ручку!.. —В этот мигАнютка из окна шепнула: «Барин!»

— Ах, папенька! Пустите.— Я придуСюда же завтра.— Боже мой, скорееУйдите! —«Машенька, где ты? В саду?Анютка, собирай обед живее!Здорово, Маша, ангелочек мой.Не знаю, право, друг мой, что со мной?Я смолоду трезов был в поведеньи;И нынче разве что для дня рожденьяСотерну рюмку. Я, вот видишь, встал;Ну, к должности пришел, дела сыскал —Всё хорошо. Кузьма Ильич БатыевПеребелить мне предписанье далВ палату в Могилев, нет, прежде в Киев, —Всё хорошо, окончил, написал,Сел за другое — тут меня схватилоПод ложечкой, в глазах аж помутило,Да, слава богу, тут случись со мнойОшлепников, Панталеон Иваныч.«Что с вами, говорит, вы б шли домойДа выпили чего такого на ночь».Насилу вышел — тут уж отлегло,И, слава богу, вот совсем прошло».— «Ах, бедненький! Ах, добрый мой папаша!»Как коршуна избегший голубок,К отцу прижавшись, зарыдала Маша.— «Эх, дурочка! Прошло ведь. С нами бог!»