Сочинения в трех томах. Том 1

— Вы совершенно не считаетесь со своей профессией, Джек. Человек, избравший специальностью фараон, не может позволить себе такую роскошь, как девяносто пять ударов пульса в минуту! Дела у вас шли хорошо, и вы не отказывали себе в развлечениях. Так я и подумал! Вы набрали чрезмерную скорость, Джек, шли под слишком сильным давлением. Теперь вам придется открыть предохранительный клапан, снизить стрелку манометра. Приглушить огни в топках, закрыть поддувала. Ближайшие два месяца вашим пароходом буду командовать я. Я обращу вас в христианскую веру! — Заметив ужас на лице Джека при этих последних словах, доктор поспешил пояснить свою мысль: — Я хочу сказать, что вам придется ложиться спать, не дожидаясь полуночи; вставать раньше, чем вам захочется; больше есть и меньше пить; не играть только на выигрыш; стараться скучать как можно чаще. Слушаться меня во всем, и ровно через два месяца я усажу вас за карточный стол свежего, как огурчик. Вы когда-то любили петь, Джек. А ну-ка, сядьте к пианино, покажите, на что вы способны. Так! Так! Что ж, меня это не удивляет. Вы решительно не в голосе. Всю следующую неделю будете упражнять голос! Я давно уже не видел, Джек, чтобы вы беседовали с детьми. А куда делся этот мальчишка-чистильщик, которого вы опекали? Черт побери, я отправлю вас в сиротский дом воспитателем, это принесет пользу и вам и детям. Поселитесь у какого-нибудь бедняка ranchero с дюжиной ребят и организуйте там детский хор. Что вы будете есть — совершенно не важно, лишь бы вовремя. Мне проще было бы вылечить вас, если бы вы ютились где-нибудь среди голодающих (как сейчас вспоминаю одного беднягу в Сьерре — это было лет шесть тому назад), а не в этом шикарном отеле. Ну ладно, договорились! Вы даете слово слушаться меня, а я выполню все, что обещал. Голова у вас перестанет кружиться, бок не будет болеть, сердце утихомирится, и вы вернетесь к карточному столу. Сейчас вы все равно никуда не годитесь, Джек. Я берусь понтировать против вас ночь напролет, даже если в банке будет миллион.

Из этих последних слов доктора читатель может с уверенностью заключить, что он не был педантом. Он не стремился выяснить, отвечает профессия Джека требованиям строгой морали или нет; все, чего он хотел, — это поставить Джека на ноги, чтобы тот мог успешно выполнять свои профессиональные обязанности.

Таковы были взгляды доктора. Буквально через несколько дней, беседуя с одним из своих пациентов, весьма известным в городе священнослужителем, он сказал:

— Хочу прописать вам тот же режим, что Джеку Гемлину. Не знакомы с ним? Профессиональный игрок. Отличный малый. Вы мне чем-то его напоминаете. Болезнь у вас одинаковая: острое переутомление. Будьте спокойны, я вас вылечу.

И вылечил!

Прошло не более двух недель после описанной беседы, и Джек Гемлин, страдая по-прежнему от скуки и общего отвращения к жизни, но твердо следуя указаниям врача, пустился в путешествие по южному побережью. В Сан-Луис-Рей, на бое быков, у него родилась было отличная мысль поставить на быка крупную сумму и выпустить против него медведя гризли; но, верный слову, он отказался от претворения ее в жизнь. На другой день в дурацкой старомодной карете он перевалил через Береговой хребет и вкатил в тихую миссию Сан-Антонио. Дорога изрядно утомила его, городок был на вид преунылый; потому, отказавшись от обычной шутливобогохульной беседы с хозяином гостиницы и предоставив все переговоры своему верному оруженосцу и< телохранителю, негру Питу, Джек занял номер и улегся в постель, по обыкновению испано-калифорнийских трактиров кишевшую блохами.

— Ну как она, Пит? — спросил он томным голосом.

Пит изучил до тонкости речь своего хозяина и, поняв сразу, что местоимение женского рода относится к городку, ответил весьма обстоятельно:

— Если говорить по правде, масса Джек, интересного для вас здесь мало. В баре трое каких-то играют в монте, но играют нечисто. Вам не стоит на них глядеть, только расстроитесь. Во дворе привязана к столбу славная лошадка, да только хозяин у нее совсем олух. Если бы вы были здоровы, я отпустил бы вас вниз, побились бы там об заклад с мексиканцами. Но сейчас это вам ни к чему. Рядом школа, должно быть, воскресная. Ребятишки там сейчас молятся и возносят хвалу Всевышнему.

— Какой сегодня день? — спросил Джек, с самыми мрачными предчувствиями.

— Воскресенье, сэр.

Издав мучительный стон, Джек повернулся на другой бок.

— Дай какому-нибудь мальчишке четвертак и скажи, что если он придет поболтать со мной, получит еще столько же.

— Сегодня никто из ребятишек к вам не пойдет, масса Джек. Их выпорют дома, если они сбегут из воскресной школы. В воскресенье они должны слушаться родителей. Это Божий день, сэр.

Отчасти, чтобы нагнать страху на камердинера, который хоть и прислуживал хозяину-нечестивцу, сам был весьма набожен, Джек в ужаснейших выражениях заклеймил религию, возбраняющую детям навещать его именно в тот день, когда ему этого хочется.