Сочинения в трех томах. Том 1

— Диггеры, то есть могильщики, — сказал другой, желая пояснить молодому человеку, что эти индейцы принадлежат к тому тупоумному племени, которое живет за счет других, как паразиты, и у которого животный инстинкт преобладает над человеческим.

— Нечего бояться этих несчастных идиотов, — сказал Сэгин, — подойдем к ним.

— Мы можем даже выиграть, — сказал весело Рубе, — за скальп такого чудовища платят столько же, сколько за вождя апахов.

Сэгин строго возразил:

— Стрелять никто не смеет. Еще последние индейцы не скрылись из вида.

— Но как же иначе овладеть ими? — спросил Санхос. — Они убегут, как лани, и скроются между скал.

— Ну и пускай бегут, несчастные! — ответил капитан, не желавший пролития крови.

— Нет, этому не бывать. Мы стрелять не будем, а непременно их догоним. Сюда, товарищи!

Санхес направил было свою лошадь так, чтобы пересечь индейцам дорогу в горы, но это ему не удалось. Эль-Соль и его сестра показались в это время у выхода и своей яркой одеждой обратили на себя внимание индейцев; дикари тотчас же побежали к горе и стали взбираться на ее вершину.

Санхесу удалось схватить только одного: в то время, как тот карабкался на скалу, лассо обернулось вокруг его шеи и потащило его вниз. Когда его доволокли, тело его представляло одну бесформенную массу. Увидав приготовления Санхеса к скальпированию, Генрих поспешно удалился.

Люди и лошади спешили к речке, чтобы напиться вволю. Потом стали разгонять волков, бросая в них камни. В то время как все были заняты отыскиванием мяса среди покинутого лагеря, раздался возглас Гарея:

— Забытый лук, красивый: очевидно, он принадлежит какому-нибудь видному индейцу.

— Да, — озабоченно проговорил Сэгин, — хозяин его не замедлит явиться, как только заметит свою потерю. А! Да вот и он скачет сюда галопом через долину.

Глава XII

ОХОТА НА ИНДЕЙЦА

На горизонте появилась блестящая звездочка, которая все приближалась. Это была каска, отражавшая солнечные лучи и подвигавшаяся со скоростью лошадиного галопа к лагерю.

— К ветлам, дети мои! — крикнул Сэгин. — Оставьте лук на месте, где нашли; скорее уводите лошадей. Живо! Живо!

Каждый схватил свою лошадь под уздцы, и все скрылись за деревьями. Там охотники вскочили на лошадей и стали ждать, что будет.

— Капитан, прикажете стрелять, когда он подъедет поближе? — спросил неукротимый Санхэс.

— Нет.

— В таком случае нам легко будет его схватить, когда он нагнется за своим луком.

— Ни за что. Надо ему дать преспокойно уехать.

— Очень жаль. Но позвольте спросить, почему, капитан?

— Вы с ума сошли, Санхэс. Разве вы не понимаете, что тогда все племя пустится в погоню за нами и настигнет нас к ночи… Следов наших он не заметит, так как наши лошади не подкованы, а на нас мокасины, значит, он и не догадается о нашем присутствии.

— А если он взглянет в ту сторону, что тогда? — спросил Гарей, указывая на подножие горы, где лежал безобразный труп скальпированного индейца, уже привлекший внимание нескольких белых волков.

Сэгин бросил укоризненный взгляд на Санхеса, который виновато опустил глаза.

— Придется тогда разделаться с ним с помощью копья или лассо или схватить его живьем. Стрелять отнюдь не позволяется. Спрячьте ваши ружья, держите наготове копья и лассо.

— Когда нам начинать, капитан?

— Когда я дам знак. Может быть, он спешится, чтобы поднять свой лук, может быть, поведет свою лошадь на водопой после такого усиленного галопа. Тогда мы его окружим. Если он заметит труп диггера и направится к нему, мы отрежем ему обратный путь. Все будет зависеть от обстоятельств. Ждите моего знака.

Пока шло совещание, индеец приблизился настолько, что его можно было рассмотреть. Лошадь и всадник были одинаково достойны удивления. Лошадь — мустанг, чернее ночи, со сверкающими глазами, дрожащими ноздрями, у рта пена, бока потные, блестящие. Всадник — до пояса обнаженный, только богатый головной убор да ожерелья на шее и руках разнообразили эту наготу древней статуи; вышитая туника спускалась до колен; голые ноги были обуты в мокасины. Вопреки обычаю апахов, он не был татуирован, природный цвет кожи был бронзовый, черты лица благородные и резкие, взгляд гордый. Роскошная шевелюра доходила до спины лошади. Он ловко сидел на испанском седле, копье было всунуто в стремя и слегка опиралось на плечо. В левой руке был белый щит, за спиной висел колчан со стрелами.

— А, — удивленно произнес Гарей, — это Дакома, второй вождь навагоев.

Генрих обернулся к Сэгину, чтобы видеть, какое впечатление произведет на него это имя. Он увидел Эль-Соля, нагнувшегося к начальнику и говорившего ему что-то с большим жаром на непонятном языке. Генрих мог только уловить одно слово «Дакома», которое Эль-Соль произносил со страшной ненавистью.