Сочинения в трех томах. Том 2

Но Феншо не обратил внимания на дипломатический ход Хекшилла.

— Наверно, вы просто оказались жертвами недоразумения или какого-то несчастного стечения обстоятельств, — сказал он. — Возможно, Компания приняла вас за кого-либо из ваших соседей, ведь они как будто водят дружбу с той шайкой… Или, может быть, у вас есть какие-нибудь нежелательные знакомства? Возможно…

Речь эту прервал сдержанный смешок, довольно, впрочем, мелодичный, — он донесся из угла, где сидела вторая женщина; она до сих пор не произнесла ни слова, и Феншо сначала ее не заметил. Но теперь он разглядел, что она стройна и грациозна, а головка у нее просто прелестная: все это, видно, не ускользнуло от почтальона и мистера Хекшилла, наверно, этим и объяснялось осторожное молчание первого и красноречие второго.

Старуха бросила на хохотушку тревожный взгляд и повернулась к Феншо.

— Вот-вот, нежелательные знакомства! Только если наши друзья или даже родичи живут совсем не так, как мы, это — дело не наше, и нечего Компании с нас спрашивать! Может, мы и вправду знакомы с кем-нибудь, вроде…

— Так, так, тетушка, выложи им все начистоту, раз уж начала, — с веселым смехом сказала девушка, больше и не пытаясь сдержаться. — Я не против.

— И скажу, — упрямо продолжала старуха. — Пускай эта девица и вправду племянница Стрелка Гарри, того самого, что прошлый раз остановил карету…

— И ничуть этого не стыжусь, — прервала ее девушка, вставая, и тут при свете очага обнаружилось, что у нее дерзкое, но на редкость хорошенькое личико. — Пускай он мой дядя, а все равно, как они смеют мучить Софи с Хайрамом?

Несмотря на эти смелые и гневные слова, белые зубки девушки лукаво сверкали в пляшущих отсветах огня; видно, ее очень забавляло, что все вокруг, в том числе и ее родные, сильно смутились. По-видимому, тетушка Софи была с ней согласна.

— Хорошо тебе смеяться, Фло, ты все как маленькая, — проворчала она, глядя, однако, на девушку одобрительным взглядом. — Ты-то отлично знаешь, что еще не родился человек, который тебя обидит хоть словом. А вот нам с Хайрамом тяжко приходится.

— Не горюй, Софи, душенька, — сказала девушка и ласково, хотя чуть насмешливо потрепала старуху по плечу. — Не всегда же я буду тебе обузой и позором. Вот погоди, скоро дядя Гарри ограбит еще карету, — озорной взгляд словно невзначай метнулся в сторону молодого почтальона, — тогда у него хватит денег послать меня в Европу и вы от меня избавитесь.

Раздался взрыв смеха, засмеялись даже Хайрам с его старухой, и общее смущение, подозрительность и тревога поневоле рассеялись. Смелость этой девушки так же покоряла, как и ее красота. Она тотчас этим воспользовалась, тоже засмеялась и широким, красивым жестом пригласила всех располагаться поудобнее.

— Ну вот, — продолжала она, — теперь все ясно, так что будьте как дома и пейте виски или кофе, пока карета еще не готова в путь. Не беспокойтесь, виски и кофе не краденые и не отравленные, хоть и подаст их вам племянница Стрелка Гарри.

Она грациозно подхватила оплетенную бутыль, раздала мужчинам оловянные кружки и каждому налила виски.

Теперь, когда лед был сломан, или, может быть, просто самое скользкое место осталось позади, пассажиры, только что сдержанные и неискренние, рассыпались в извинениях и благодарностях. Хекшилл и Феншо наперебой старались привлечь внимание дерзкой Фло. Правда, их комплименты подчас оказывались несколько необычными и даже насмешливыми, но девушка, видно, отлично это понимала и платила той же монетой. Только почтальон, явно очарованный ее дерзким взглядом, смущался и поеживался оттого, что остальные вели себя чересчур вольно, хотя сам не решался вымолвить ни слова. Дама скромно придвинулась поближе к старухе, сидевшей у очага, на котором уже закипал кофейник; Хайрам вновь равнодушно застыл у огня.

Наконец с дороги донесся крик, возвестивший о возвращении Юбы Билла и его помощников. Крик этот как-то сразу отрезвил пассажиров, они спохватились, будто застигнутые врасплох за каким-то недозволенным занятием, будто это был голос другого мира — мира закона и порядка, и они вновь стали сухи и сдержанны. Распрощались поспешно и небрежно; дипломатичный Хекшилл снова разразился какими-то пошлостями, вроде того, что «и лучшим друзьям приходится расставаться». Только почтальон замешкался на пороге в отблесках очага, под огнем лукавых девичьих глаз.

— Надеюсь, — пробормотал он, запинаясь и краснея, — надеюсь, в следующий раз меня представит вам кто-нибудь… другой… кому вы верите.

— К примеру, дядюшка Гарри, — ответила она со смехом, присела в насмешливом реверансе и тут же отвернулась.