Сочинения в трех томах. Том 2

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, — резко заявила миссис Малрэди, — из круга, в котором мы вращаемся. Семья Альварадо и их друзья! Разве старый дон не заходит к нам каждый день? А сын его по возрасту разве не подходит для Мэми? И разве мы не первая семья в округе — все равно что аристократы? Нет, предоставь Мэми мне и занимайся своим колодцем; еще не родился такой мужчина, который что-нибудь понимал бы в этих делах или знал бы свои обязанности перед семьей.

Малрэди, как и все представители мужского пола, чей ум шире, но чья практическая сметка не идет в сравнение с женской, охотно согласился с заключением жены, которое отдавало мелочи жизни целиком в ее руки, и отправился к колодцу на склоне холма. Но весь тот день его не покидали смущение и тревога. Он был преданным мужем и радовался, что у него такая умная жена, но в то же время, как и всякий муж на его месте, был этим несколько обескуражен. Он старался не думать об их разговоре. Но, глядя вниз с холма на свою небольшую усадьбу, которая постепенно росла и процветала под его руководством, он поймал себя на том, что его преследуют честолюбивые мечты супруги. Он сомневался в том, что дон Рамон когда-нибудь задумывался над возможностью брака между их детьми. Он не верил, что дон Рамон дал бы на это свое согласие. И именно это злополучное сомнение, задев гордость человека, который сам создал себе положение в жизни, заставило его впервые серьезно задуматься над планом жены. Да чем, интересно, он хуже дона Рамона? Отравленный искусным ядом, который жена по каплям впустила ему в вены, и увлеченный логикой ее нелогичных предположений, он почти возненавидел своего прежнего благодетеля. И, глядя вниз на маленький рай, где Ева только что соблазнила его роковым плодом, он почувствовал, что навсегда утратил простодушную и невинную радость жизни.

К счастью, вскоре дон Рамон умер. Вероятно, он ничего не знал о матримониальных планах миссис Малрэди насчет его сына, теперь унаследовавшего отцовское состояние, которое жестоко обкорнали родственники и кредиторы. Миссис и мисс Малрэди надели на похороны дорогие траурные платья, присланные из Сакраменто; даже кроткого Элвина облекли в костюм тонкого сукна, подчеркивавший несомненную простоватость его добродушной натуры. Миссис Малрэди рассказывала всем о своей «утрате», говорила о том, что старинные семейства вымирают, и упорно внушала женам новых жителей Рыжей Собаки, что ее род такой же древний, как род Альварадо, и что здоровье ее мужа тоже оставляет желать лучшего. Она выказывала поистине материнское участие к осиротевшему дону Сезару. Сдержанный по характеру, как и его отец, от горя он стал еще более церемонным и, по-видимому, стесняясь своей очевидной склонности к Мэми Малрэди, редко пользовался сочувственным гостеприимством ее матери. Но он выполнил волю своего отца, продав Малрэди за незначительную сумму участок земли, который тот прежде арендовал. Мысль о покупке земли исходила от миссис Малрэди.

— Все равно эта земля останется в семье, — заявила сия проницательная особа, — а так будет приличнее, если мы не будем его арендаторами.

Но спустя несколько недель ее удивил голос мужа, бежавшего домой. Мэми была в своей комнате; она надевала новое розовое ситцевое платье в честь ожидаемого визита дона Сезара, а миссис Малрэди прибирала в доме по случаю того же события. Что-то особенное в голосе мужа и его возвращение домой в столь необычный час поразили ее, она бросила пыльную тряпку и побежала ему навстречу. Она видела, как он бежал через гряды капусты, взволнованный, с вспотевшим лицом и такими горящими глазами, каких она не видела уже много лет. Ей вспомнилось — впрочем, воспоминание не вызвало душевного трепета, — что именно такой у него был вид, когда она позвала его, бедного батрака ее отца, ожидавшего на заднем дворе их дома в Иллинойсе, чтобы сообщить ему о согласии ее родителей на их свадьбу. Воспоминание перешло в замешательство, когда он обнял ее и звучно поцеловал в увядшую щеку.

— Бог с тобой, Малрэди! — сказала она, прикрывая фартуком тень румянца, который тоже напоминал прошлое. — Что это ты делаешь, когда гости могут прийти с минуты на минуту?

— Мальвина, я нашел золото, уйму золота!

Она спокойно высвободилась из его объятий и посмотрела на него блестящими, но проницательными глазами.

— Я нашел его в колодце… Настоящая жила, такая, какую ищут все ребята. Там целое богатство для тебя и для Мэми — тысячи, десятки тысяч!

— Погоди минутку.

Она быстро отошла от него и направилась к лестнице. И он с удивлением услышал, как она отчетливо сказала:

— Мэми, можешь снять новое платье.

Послышались возражения.

— Тебе говорят! — настойчиво произнесла миссис Малрэди.

Ропот прекратился. Миссис Малрэди снова подошла к мужу. Казалось, эта небольшая заминка испортила ему настроение. Он уже не чувствовал себя виновником торжества. Он ждал, пока заговорит жена.

— Ты еще никому не рассказывал?