Сочинения в трех томах. Том 2

Хиссоо-Ройо упал на землю, пронзенный копьем, а лошадь его шарахнулась в сторону и без всадника поскакала в прерию.

Индейцы были уже в десяти ярдах от меня. Их было человек двадцать. Гибель неминуема.

Меня осенила блестящая мысль.

Я заметил, что меня принимают за Уаконо. Воины кричали мне вслед: «Уаконо!», сторожа мустангов окликали меня: «Уаконо!», «Уаконо!» — звали меня всадники, гнавшиеся за Изолиной.

Все говорило в пользу моего тождества с Уаконо: пятилетний мустанг, ягуаровый плащ, перья на голове и белый крест на груди.

Остановив коня и подняв руку, я угрожающе закричал:

— Я — Уаконо! Смерть тому, кто последует за мной!

Не легко мне было составить эту фразу на языке команчей. Не ручаюсь, что выговор мой был безукоризненным. Однако меня поняли, быть может, благодаря выразительной жестикуляции.

Во всяком случае, команчи в смущении остановились.

Круто повернул я коня и поскакал галопом.

Глава XCIX

ПОСЛЕДНЕЕ УСИЛИЕ

Белый мустанг скакал сравнительно медленно. При свете луны я и на большем расстоянии заметил бы его. По моим расчетам, он должен был опередить на большее расстояние. Но в конце концов убийство Хиссоо-Ройо и беседа с команчами заняли не больше двух минут, а за это время он не мог скрыться из виду.

Изолина скакала к подножию холма.

Я пустил индейского коня во всю прыть. Нож заменял мне шпоры и хлыст. Копье не стесняло больше моих движений, оно осталось в теле Хиссоо-Ройо.

Взгляд мой был устремлен на Белого мустанга. Он несся к роще, окаймлявшей подошву холма. Изолина находилась уже невдалеке от излучины, откуда я начал свое путешествие по руслу ручья. Вскоре беглянка скроется в зарослях.

Внезапно она повернула налево, в голую прерию. Маневр Изолины удивил меня. По-моему, ей следовало скрыться в чаще.

Не пытаясь даже объяснить ее поступка, я поскакал по диагонали. К великой досаде моей, индейский мустанг не отличался резвостью. Нельзя было даже сравнить его с моим драгоценным Моро.

Белый мустанг оставил далеко позади себя холм. Я не только не нагнал его, но расстояние между нами увеличивалось с каждой минутой.

Но тут я заметил всадника в темноте, который скакал мне наперерез. Он несся с необычайной быстротой вдоль зарослей у подошвы холма. Издали услыхал я хруст ветвей.

Внезапно узнал я своего Моро, а в седле — худощавую фигуру траппера.

Мы встретились на границе зарослей.

Не говоря ни слова, мы обменялись лошадьми.

Какая радость, что опять я шпорю крутые бока Моро!

— Скачите, как сто тысяч дьяволов! — крикнул мне вслед Рубби. — Ловите свою любезную сеньориту! А мы отправимся по вашим следам. Видно, все обойдется благополучно! Скорее! Не теряйте времени!

Я не нуждался в понуканиях Рубби: Моро летел как ветер, и слова траппера замерли в воздухе.

Только сейчас я понял, зачем произвели подмену лошадей. То была остроумная уловка траппера. Расчет его оправдался: верхом на пятнистом мустанге я блестяще довел до конца свою роль индейца. Но какое счастье, что мне вернули Моро!

В третий раз соперничали в беге два благородных скакуна — вороной и белый.

Белый степной скакун сильно опередил меня. Если бы не яркая луна, я, наверное, потерял бы его из виду. Но мы скакали по открытой прерии, под звездным шатром неба. Как на маяк держал я курс на белоснежного мустанга.

Вскоре я убедился, что Моро выигрывает расстояние. На этот раз Белый мустанг не развивал полной быстроты, на которую был способен.

О, если б всадница знала, кто гонится за ней! Если бы она могла услыхать мой зов! Но я был слишком далеко…

Молча скакал я вперед. Я приближался к своей цели. Расстояние быстро таяло, если только меня не обманывал неверный свет луны.

Мне казалось, что Белый мустанг с самого начала скачки идет тяжелым аллюром.

Мне казалось? Нет, я это знал.

Три сотни ярдов разделяют нас.

Изолина услышит меня, узнает мой голос…

Я громко звал мою невесту, кричал ей, что я Уорфильд, но не получал ответа.

Внезапно Белый мустанг пошатнулся и тяжело рухнул вместе с всадницей.

Я не сдержал Моро и подлетел прямо к распростертой на земле Изолине.

Спешившись, я увидал, что Изолина уже высвободилась из-под лошади.

Девушка отпрянула от меня и замахнулась ножом.

— Не подходи ко мне, негодяй! — воскликнула она по-команчски.

— Изолина! Я…

— Генри! Генри!

И она бросилась в мои объятия.

Взмыленный Моро раздувал точеные ноздри и грыз уздечку.

У наших ног лежал Белый мустанг. Отравленная стрела индейца ранила его. Древко торчало в боку скакуна. Глаза его были открыты, но взгляд стеклянный. Кровь еще струилась из ноздрей, но тонкие ноги были неподвижны.

Вдали показались всадники. Я издали узнал своих рейнджеров. Они приблизились галопом и глядели нас с высоты своих седел.

Индейцы оставили нас, очевидно, в покое. Но мы не были гарантированы, что они не снарядят погоню по следам братоубийцы — Уаконо.

Бросив прощальный взгляд на павшего мустанга, мы пришпорили своих коней.

Только перед рассветом сделали мы в кустарнике привал, но предварительно подожгли прерию, чтобы уничтожить свои следы.

Расположились мы в зарослях акации. Утомленные рейнджеры прикорнули на траве и вскоре уснули.