Сочинения в трех томах. Том 3

Если бы не они, «Кондор», по всей вероятности, был бы уже давно на дне морском.

Налетевший шквал легко мог опрокинуть его набок, но так как в нужную минуту на нем были ослаблены шкоты, то это и спасло его от верной гибели. Тем не менее все паруса его, за исключением только одного, сильно пострадали. Когда буря миновала, решено было поставить новый фок и кливер из сохранившейся в запасах корабля старой парусины.

Идя носом к юго-востоку, барк стал делать по шести узлов. Борьба со шквалом была неимоверно трудной. Положение ухудшалось тем, что вся команда состояла всего из трех человек, а шторм, хоть и кратковременный, был сильнее всех, когда-либо бушевавших на Тихом океане.

Никто из трех заключенных не мог оказать ни малейшей помощи англичанам, так как двое были больны, и о них не могло быть и речи, а негр был совсем не приспособлен к делу и недостаточно окреп. Капитан Лантанас, прикованный к кровати, продолжал бредить, а дон Грегори, слабый, как ребенок, мог только сидеть внизу, будучи даже не в силах подняться на палубу. Когда, наконец, негр оправился, его приучили помогать у парусов.

Был день, и Груммет, рулевой, стоял на руле; оба офицера были на шканцах, и Кроуджер, с секстантом в руках, брал высоту солнца. Надежда найти свой фрегат или быть им найденными давно уже у них пропала. Отвечать на сигнальную пушку, несколько раз грозно прозвучавшую в эту зловещую ночь, не было возможности, так как за туманом трудно было определять направление. Ввиду этого они взяли курс на Панаму. На судне, потерпевшем жестокую аварию, это было не легко, но там они надеялись если не застать фрегат, то хоть получить о нем какие-либо сведения.

Стоя на шканцах, молодые люди пользовались для солнечных измерений приборами капитана, который сам уже не был в состоянии применять их к делу.

Хорошо еще, что эти инструменты не были похищены, иначе путь в Панаму был бы совсем невозможен. Но даже надежда добраться туда сулила им мало радости, так как, со слов дона Грегорио, они уже знали подробности страшной драмы и ежечасно переживали все ее ужасы.

Определив при помощи хронометра долготу, они записали ее в шканечный журнал и собирались взять полуденную широту.

— Право руля! — крикнул Кроуджер Груммету. — Поверни на юго-восток.

Потом, обратившись к Кедуолладеру, прибавил:

— Если все будет благополучно, мы доберемся до Панамы ранее четырех дней. Можно бы это сделать и в два, если бы поставить добавочные паруса. Во всяком случае, я думаю, что Бресбридж будет ждать нас не меньше недели. Как хотелось бы мне, чтобы все наши тревоги были бы тогда за спиной. Какой ужас, если «они» для нас потеряны, и, может быть, навсегда.

— Не говори этого, Нед. Надо надеяться, что мы их еще найдем.

— А если даже найдем, что же будет дальше? Не нужно отвечать, Вилли. Я не могу не только говорить об этом, но даже и думать. Моя невеста Кармен Монтихо в плену у пиратов!

Кедуолладер молчал. Он испытывал подобные же страдания при мысли об Иньесе.

Некоторое время они ничего не говорили, находясь под гнетущим впечатлением той страшной картины, которая нередко вставала в их воображении.

— Что бы ни случилось, — ответил он, — мы никогда их не покинем, а разбойников отыщем во что бы то ни стало.

— И расправимся с ними по заслугам! — воскликнул Кроуджер. — Чего бы мне это ни стоило, хотя бы за это пришлось поплатиться жизнью! Лишь бы удалось отомстить за оскорбление, нанесенное Кармен Монтихо.

— Я тоже согласен на все ради Иньесы Альварец, — добавил Кедуолладер и, постояв в раздумье, продолжал: — Ведь они это затеяли еще до ухода из Сан-Франциско и поступили на чилийский корабль только ради того, чтобы овладеть золотом. То же думает и дон Грегори после всего, что он недавно слышал от одного из злодеев, которого зовут, кажется, Рокасом.

— Это вполне правдоподобно, — ответил Кроуджер, — хотя не все ли равно, где и как было задумано гнусное преступление. Важно то, что оно совершилось. Но представить себе, каким образом Гарри Блю сделался предателем и участвовал в ограблении наравне с негодяями, я положительно не в состоянии, — это для меня неразрешимая загадка.

— Но разве ты этому веришь?

— Как я могу не верить? Другого вывода из того, что слышал дон Грегорио, сделать нельзя. Блю бежал со всеми остальными, и из его собственных слов, донесшихся в кают-компанию, стало ясно, что он пошел на это добровольно. Что можно подумать о такой черной неблагодарности? Кедуолладер, кажется, я скоро и тебя начну подозревать.

— Его поведение за последнее время, конечно, не внушает доверия, но раньше я всегда считал его честнейшим человеком. Видно, его испортило золото. Не стоит больше говорить об этом. Но я дорого дал бы, чтобы добраться до него.

— Как бы это было хорошо! Я ведь однажды спас его своими собственными руками, а теперь этими же руками и придушил бы его с удовольствием.