Чем же, однако, он заслужил такое страшное наказание? Но прежде скажем несколько слов о самом наказании.
Читатель ошибается, если думает, что окатить кого-нибудь из насоса — не больше как шутка. Действительно, если производить эту операцию в продолжение только нескольких секунд, то, разумеется, в этом нет ничего ужасного, но если лить человеку на голову беспрерывную струю воды более продолжительное время, то это уже обращается в невыносимую пытку, в сравнении с которой даже наказание палками и плетьми — простая забава.
Человек может кричать от боли, когда его тело раздирается кожаными ремнями или бамбуковой палкой, но страдания, причиняемые ему беспрерывно льющеюся водой, становятся прямо нестерпимыми: будто в мозг сразу вонзаются тысячи раскаленных стрел и злополучная жертва варварского наказания точно испытывает множество смертей, одну за другою.
По суровости наказания можно было предположить, что Голубой Дик — так звали провинившегося — совершил очень серьезный проступок.
Так как Снивели (имя надсмотрщика) не знал, в чем состояло преступление Голубого Дика, то и решился осведомиться об этом у Блонта.
— Это дело мое, а вы обязаны только исполнять мое приказание, — резко ответил ему Блонт.
— Это так, мистер, но…
— Пожалуйста, без рассуждений! Раз я нахожу нужным наказать этого бездельника, значит, он этого вполне заслужил… Говорят вам, под насос его! Сейчас же!
— Не лучше ли будет подождать возвращения вашего отца, мастер? Мне кажется…
— Когда нет отца, его заменяю я. Надеюсь, вам это известно, мистер Снивели?
— О да, конечно, но…
— Пожалуйста, чтобы я больше не слышал от вас никаких «но»!.. Делайте, что вам приказывают… Раз я вам говорю, что этот негодяй заслужил такое наказание, то можете быть уверены, что это действительно так. Что же касается отца, то я всегда готов ответить перед ним за свои поступки и вам об этом заботиться нечего.
Молодой плантатор так и не открыл проступка, который совершил Голубой Дик и за который могла бы полагаться такая пытка. Это упорство могло иметь причиной только таившееся в глубине его души сознание, что он сам не прав и, отдавая такое бесчеловечное приказание, повинуется лишь голосу низкой мести.
И действительно, гнев его на Голубого Дика был вызван ревностью, а придуманное ему наказание — местью…
Дело в том, что на плантации среди других невольниц находится молодая красивая квартеронка, с которою с некоторого времени Голубой Дик стал обращаться что-то уж слишком нежно, между тем как сын их господина, Блонт Блэкаддер, давно уже любил ее. Поэтому не трудно понять, каковы должны были быть последствия подобного соперничества.
Честное чувство Голубого Дика было отвергнуто молодой красавицей, носившей поэтическое имя Сильвия. Вместо того чтобы повиноваться голосу сердца, квартеронка стала прислушиваться к нашептываниям тщеславия. Ее ужасала перспектива оставаться вечно рабой, хотя бы с любимым и любящим мужем, тогда как любовь господина сулила ей если и не полную свободу, то хоть возможность сделаться на плантации влиятельной особой и жить в полное удовольствие.
Голубой Дик предложил Сильвии стать его женой. Она резко отказалась, хотя до этого благосклонно принимала его робкие ухаживания. Пораженный в самое сердце неожиданностью отказа и не зная его причины, мулат не удержался от горьких упреков. Сильвия пожаловалась на него Блонту, который накинулся на своего невольника с грубой руганью и угрозами. Выведенный из терпения и тут только понявший в чем дело, мулат настолько забылся, что ответил своему господину тоже грубо и это сильно взбесило Блонта.
Такова была прелюдия той сцены, с которой мы начинаем наш рассказ.
Мистер Снивели был человек недурной, насколько это допускалось его должностью надсмотрщика над невольниками, когда гораздо чаще приходится наказывать, чем вознаграждать эти несчастные существа. Гуманный и справедливый, он часто спускал невольникам мелкие провинности, о которых знал только сам, и нередко заступался за них перед хозяевами, младший из которых, Блонт, был очень горяч и необуздан.
Но Снивели все-таки слишком дорожил своим положением, чтобы жертвовать им ради бесполезной игры в величие души, поэтому в серьезных случаях не решался идти наперекор воле хозяев. Притом он и сам был убежден в невозможности управлять невольниками без наказаний. Если иногда хозяева были чересчур требовательны, то зачастую и невольники позволяли себе такие выходки, что трудно было с ними справляться, гораздо труднее, чем с домашними животными, с которыми рабы в те грустные времена стояли на одной ступени.
Кроме того, Снивели давно недолюбливал Голубого Дика, на которого смотрел как на субъекта ленивого и полного мятежных мыслей, оказывающего самое дурное влияние на своих товарищей.
Получив уверение от Блонта, что тот лично ответит перед отцом за свое распоряжение подвергнуть Голубого Дика самому жестокому из всех наказаний, надсмотрщик не считал более себя вправе отказываться от исполнения этого распоряжения.