Сочинения в трех томах. Том 3

Обстоятельства вынуждают нас покинуть Сан-Франциско раньше, чем мы ожидали. Согласно распоряжению, переданному нам только что прибывшим корветом, мы должны немедленно сняться с якоря. Отправляемся мы, как и предполагалось, на Сандвичевы острова. В суматохе, предшествующей отплытию, я с трудом урвал несколько минут, чтобы написать Вам. Мистер Кедуолладер и я считаем своим долгом довести до Вашего сведения ряд фактов, которые, по всей вероятности, очень удивят Вас. Вчера утром мы встретились в Ваших владениях с доном Франциско Ларой и доном Фаустино Кальдероном. Вчера днем между ними и нами произошло столкновение, во время которого они вели себя далеко не по-джентльменски. Вчера вечером, натолкнувшись на них в третий раз, мы убедились в том, что оба они профессиональные игроки. Мне удалось сорвать у них банк. Подходя к верфи, у которой нас ожидала шлюпка, мы в четвертый раз столкнулись с этими «джентльменами». На сей раз они предстали перед нами в роли разбойников. Им не удалось убить нас только благодаря своевременному вмешательству того доблестного моряка, который доставит Вам настоящее письмо. Если хотите, он расскажет во всех подробностях о нашей последней встрече с негодяями, имеющими мерзость называть себя Вашими знакомыми. Это человек, со всех точек зрения заслуживающий абсолютного доверия.

В надежде встретиться с Вами в Кадиксе посылаем прощальный привет сеньоритам и остаемся

искренно Вам преданные

Эдуард Кроуджер и Уильям Кедуолладер».

Прочтя это письмо, дон Грегорио нахмурился. Низость Лары и Кальдерона не особенно удивила его. Последнее время о них ходило столько темных слухов, что он уже решил при первой же возможности порвать с ними. Они просто не существовали для него. Тем не менее он чувствовал себя глубоко задетым. Фраза Кроуджера о «негодяях, имеющих дерзость называть себя знакомыми», произвела громадное впечатление на гордого гидальго. Пригласив Гарри в гостиную, он стал его расспрашивать о происшествии минувшей ночи. Бывший матрос охотно ответил на все заданные им вопросы.

Между тем молодые сеньориты тоже спустились с азотеи. Узнав, что Гарри назначен старшим офицером на «Кондор», они забросали его ласковыми словами и рядом маленьких просьб. Глаза их светились нетерпением. Они свято верили, что в его кармане спрятаны любовные записочки. Однако он ушел, не вручив им ничего.

Глядя ему вслед, Кармен испытала приступ тоски, граничащей с отчаянием. Веселое личико Иньесы тоже омрачилось грустью.

И все-таки они еще не теряли надежды. Кто знает, может быть, записочки вложены в письмо, адресованное дону Грегорио? В громадном конверте хватило бы места на десяток писем! Если даже молодые моряки почему-либо не написали ни строчки, то во всяком случае они, наверное, просили старика передать им что-нибудь на словах. Молодые девушки бросились к сеньору Монтихо.

Да, лейтенант и мичман действительно просили что-то передать им. Дон Грегорио вынул из конверта письмо и прочел:

«…посылаем прощальный привет сеньоритам».

Глава XXX

ПОСЛЕДНИЙ ВЗГЛЯД

Точно птица, расправившая широкие белые крылья, несся «Паладин» к Золотым Воротам. Капитаны судов, застрявших в порту из-за отсутствия матросов, печально смотрели ему вслед.

Кармен Монтихо и Иньеса Альварец стояли на азотее с биноклями в руках. Думая о предстоящей разлуке, они не сомневались в том, что будут махать платками уезжавшим женихам. Но ледяные слова «посылаем прощальный привет сеньоритам» навеяли на них тяжелые сомнения.

Это были странные, страшные слова! Что думал Кроуджер, когда писал их? Молодые девушки тщетно ломали голову над этим вопросом. На душе у них было сумрачно и уныло. Они стояли неподвижно и молча следили за фрегатом до тех пор, пока он не скрылся из виду.

Лейтенант и мичман покидали Калифорнию с тяжелым чувством. Подняв бинокли к глазам, они не отрывали взглядов от гасиенды дона Грегорио. Над парапетом азотеи виднелись две женские головки. С волнением и тоской смотрели на них молодые моряки. Будущее рисовавшееся им накануне утром в самых радужных красках, подернулось мрачными грозовыми тучами.

Особенно грустен и подавлен был Кроуджер. Когда гасиенда дона Грегорио скрылась за горным хребтом, он не выдержал и заговорил:

— Кармен Монтихо! Я не могу примириться с мыслью, что этот низкий авантюрист, этот профессиональный игрок был хорошо знаком с ней и добивался ее любви!

— Кальдерон и Лара не только авантюристы и игроки, — сказал Кедуолладер. — Они настоящие разбойники. Понятие благородства им недоступно. Они способны на всякое преступление.

— Ты прав, Билль. Нет низости, которую они не решились бы совершить. Подлые, отвратительные люди! Вот это-то и сводит меня с ума. Неужели ты не разделяешь моих чувств?

— Нет, друг мой. Я не схожу с ума и не возмущаюсь. Мною владеет совсем иное чувство.

— Какое?

— Страх.

— Чего же ты боишься?