Содружество кольца

Он замолчал и озабоченно задумался. Все хоббиты вдруг мысленно представили себе Всадников в плащах и сапогах. Если они нашли эту котловинку, то чем скорее Бродяжник уведет хоббитов отсюда, тем лучше. Сэм, услышав новость о том, что враги скачут по дороге и находятся всего в нескольких милях отсюда, недовольно оглядывался.

— Может, лучше побыстрее отсюда смыться, господин Бродяжник? — с нетерпением спросил он. — Уже поздно, и эта яма мне совсем не нравится: как-то здесь жутко.

— Да, надо немедленно что-то решить, — ответил Бродяжник, вглядываясь в небо и оценивая время и погоду. — Мне это место тоже не нравится. Но знаешь, Сэм, — проговорил он, подумав, — ничего лучшего для ночлега поблизости нет. До ночи нам нет смысла двигаться. Сейчас нас не видно, а двинемся — могут сразу заметить. Уйти отсюда можно только в сторону от нашего направления, назад на север, — но там местность такая же. Чтобы укрыться в зарослях к югу отсюда, придется пересекать Тракт, а за ним следят. На севере же на много миль тянется голая пустошь.

— А Всадники видят? — спросил Мерри. — Мне показалось, что они вместо глаз пользуются носом — вынюхивают при дневном свете, что ли? А когда ты их внизу увидел, то заставил нас сразу лечь, и теперь говоришь, что если мы двинемся, нас увидят.

— На вершине я потерял осторожность, — сказал Бродяжник. — Увлекся поисками следов Гэндальфа. Стоять вот так втроем наверху было ошибкой. Ибо черные кони — зрячие, и у Всадников за соглядатаев могут быть разные твари и люди, как подтвердилось в Пригорье. Всадникам не виден светлый мир, как нам, в их сознании мы представляемся тенями и очертаниями, которые разрушает только полуденное солнце; в темноте они воспринимают формы и признаки, нам неведомые — тогда их больше всего надо бояться. И они все время чуют живую кровь, жаждут ее и ненавидят. Кроме зрения и обоняния, у них есть иные чувства. Мы же чувствуем их присутствие, — когда мы пришли сюда, нам стало тревожно еще до того, как мы их увидели, — а они нас чувствуют острее. Кроме того, — он понизил голос до шепота, — их притягивает Кольцо!

— Значит, спасенья нет? — сказал Фродо, пугливо озираясь. — Если я двинусь, меня увидят и догонят! Если останусь — сам их притяну!

Бродяжник положил руку ему на плечо.

— Не отчаивайся, — сказал он. — Ты не один. Будем считать приготовленное топливо хорошим знаком. Здесь не ахти какое укрытие, но огонь послужит нам и укрытием, и защитой. Саурон использует огонь в своих злонамеренных целях, как и все остальное, но эти Всадники огня не любят и боятся тех, кому он послушен. В безлюдной Пустоши огонь — наш друг.

— Может быть, — пробормотал Сэм, — но зажечь огонь — это все равно, что сказать: «Мы здесь», даже кричать не надо!

В самом глубоком и укромном уголке котловинки они разожгли костер и приготовили еду. С наступлением темноты стало холодно. Хоббиты вдруг сообразили, что им ужасно хочется есть, потому что у них с самого завтрака ни крошки во рту не было; но устраивать настоящий ужин они побоялись. Они ведь вошли в пустынные места, где обитали только птицы и звери, негостеприимный край, покинутый всеми племенами. Следопыты иногда сюда заходили, но Следопытов было немного, и они приходили ненадолго. Другие путники в этой местности попадались совсем редко, и чаще это были существа, с которыми лучше не встречаться. Иногда тут шатались тролли с северных отрогов Мглистого Хребта. Даже по Тракту почти никто не передвигался, кроме гномов, но гномы сами старались пройти тайно, не любили соваться в чужие дела, были скупы на слова и не спешили помогать незнакомым.

— Не представляю, как мы сможем растянуть запасы еды до конца, — сказал Фродо. — Последние дни мы питались скудно, и сегодняшний ужин на пир не похож; но мы съели больше, чем могли себе позволить, если впереди еще две недели пути. А вдруг и за две не дойдем?

— Еда вокруг найдется, — сказал Бродяжник. — Ягоды, коренья, травы; если понадобится, то я и поохотиться сумею. До зимы не бойтесь погибнуть от голода. Плохо только, что собирательство и охота отнимают много времени, а нам надо спешить. Поэтому затяните пояса и утешайтесь надеждой на трапезы в Доме Элронда!

Стало еще темней и холодней.

Выглядывая из-за края котловинки, хоббиты ничего не видели: унылый серый пейзаж тонул в тенях. На небо, слегка посветлевшее, понемногу выплывали звезды. Фродо и его друзья жались у костра, закутавшись во все теплое, что у них имелось, и укрывшись одеялами. Только Бродяжник довольствовался одним своим плащом и сидел несколько поодаль, задумчиво потягивая трубку. Когда наступила ночь, костер разыгрался живым огнем, и Бродяжник стал рассказывать хоббитам разные истории, чтобы отвлечь их от мыслей об опасностях. Он знал массу старинных преданий и легенд об эльфах и людях, о благородных и подлых деяниях Предначальной Эпохи. Слушая его, хоббиты удивлялись и гадали, сколько ему может быть лет и откуда он все это знает.