София. В поисках мудрости и любви

Они ездили по Дели до позднего вечера, иногда делая вынужденные остановки, пропуская коров зебу, неторопливо шагающих по городу, и стайки перебегающих дорогу обезьян. Минареты, развалины древних усыпальниц и дворцов, цветущие сады Лоди, пестрые индуистские храмы, шумные базары и деловые кварталы. За один день Евгений пережил так много всего, что, вернувшись в гостиницу, лежа на кровати с закрытыми глазами, еще долго созерцал запечатлевшиеся в его памяти красочные образы. Он так и не понял, удалось ему поспать или нет. Утром он просто открыл глаза, услыхав за окном звонкие удары в рынду, заменившие будильник сразу для всей улицы.

Махнув рукой водителю тук-тука, стоявшему рядом с отелем в ожидании клиентов, Женька вынул из сумки приглашение на конференцию и показал ему адрес Национального молодежного центра Джавахарлал Неру, куда для надежности решил выехать пораньше. Он до последнего момента не имел представления, что это была за конференция, зная лишь то, что его пригласил доктор Раманатх Пандей и что проводило ее Индийское общество индологических исследований.

Подъехав к зданию центра, Евгений прогулялся по улице, разглядывая названия расположенных рядом офисов. Его обнадежило соседство Центробанка Индии и Фонда мира имени Ганди, потому что, по правде говоря, неискушенный человек, увлеченный древнеиндийской философией, нередко становился жертвой мошенников, ловко конвертирующих духовные богатства этой страны в свое личное материальное благосостояние. Для самих индусов эта проблема тоже стояла достаточно остро, однако отсутствие опыта и неразборчивость европейцев в особенностях восточного мистицизма делали их наиболее уязвимыми к вымогательствам сектантов, обещавшим за сотню баксов прочистить все чакры и гарантированно достичь Вайкунтхи за тысячу у.е. Впрочем, с таким же успехом на сектантов можно было напороться где угодно — для этого совсем не обязательно было забираться так далеко.

Но вот возле молодежного центра Джавахарлал Неру появился парень с красным шарфом поверх длинного шервани. Евгений поздоровался, задав ему пару вопросов. Молодой человек ответил, что он учится в Сатьявати-колледже, но не будет читать доклад на конференции, а будет петь. Подумав, что он его неправильно понял, Женька поднялся на второй этаж и занял место в зале, куда стали заходить профессора и студенты. Перед началом выступлений в углу зажгли свечи и возложили пышные букеты к портрету индийского ученого Парамамитра Шастри, памяти которого посвящалось мероприятие. Затем несколько студентов, среди которых был тот самый парень, исполнили нараспев отрывок на санскрите, вероятно, из Бхагават Гиты, после чего международная конференция «Древняя индийская мудрость и современный мир» была признана официально открытой.

Благодаря тому, что Евгений не владел основными языками конференции, то есть английским и хинди, ему приходилось сразу вникать в суть докладов, не отвлекаясь на отдельные термины. Поэтому он достаточно быстро выделил основную мысль, вокруг которой выстраивались темы выступлений. Так вот, оказывается, в конференц-зале собрались доктора наук и профессора университетов Дели, Ориссы, Калькутты, Варанаси, Бангалора, Коимбатора, Бурдвана, Пурулии, Тамилнада, Трипуры, Хайдерабада, университета Гаутам Будды, Непальского университета Трибхуваны и еще многих других университетов и колледжей. Они придерживались разных вероучений, духовных практик, научных школ, философских концепций, но все они говорили о кризисе цивилизации и сознания, вызванном заимствованием западной системы образования и господством бездушного материализма.

Мысль необычайно простая и очевидная, однако обсуждать ее никто не решался, ведь всякому понятно, что ставить под сомнение материалистическое видение мира, справедливость и «научность» такого видения равносильно исключению из университета и в принципе из системы образования. Но дело было даже не в том, что индусы, не опасаясь травли в академическом сообществе, высказывали свое недовольство засильем сугубо материалистического мировоззрения, а в том, что оно действительно воспроизводило паразитирующий тип человечества, уничтожающий на земле все живое, вызывающий экологические бедствия, природные катаклизмы, техногенные катастрофы, приводящий к росту насилия, к хаосу в международной политике и к другим так называемым глобальным проблемам, о которых так много говорили, умалчивая самое главное — то, что первопричина почти всех этих бед заключалась в самой науке, в ней самой было что-то не так, что-то против жизни и человека.