Согрей меня

– В дом зайдём, там и отпущу. Ты замёрзла, – несмотря на ситуацию, его голос был ласковым, а дыхание срывалось. Он впервые позволил себе обнимать Мару вот так, крепко и отчаянно, и радовался этому, как идиот.

Дверь в дом оказалась открыта, и Андрей перенёс Мару через порог. Ногой ударил по полотну, замок громко щёлкнул.

– Пусти, – всё-таки съездила по уху, наотмашь и со вкусом, до красного следа на мочке. Андрей зашипел и поставил Мару на пол, только руки никак не мог оторвать, будто их на клей посадили.

Растрёпанная, взъерошенная, Мара смотрела на Андрея с такой ненавистью, что ею можно было бы пытать врагов. Андрей едва заметно вздрогнул, опустил руки. Растёр лоб основанием ладони, отвернулся. Заложив руки в карманы домашних серых брюк, дёрнул плечами и тяжело вздохнул.

– Ты меня ненавидишь?

На Мару не смотрел – скользил рассеянным взглядом по стене, отделанной венецианской штукатуркой. На банкетке лежали кожаные перчатки, Андрей поднял одну, сжал в кулаке и с силой швырнул обратно. В доме стояла оглушительная тишина, в которой оживали тени.

Мара вдруг вспомнила, как Сергей впервые привёл её в этот дом.

«Сейчас тебя с братом познакомлю. Да не бойся ты, глупая, он нормальный парень, и за мамку мне был, и за папку. Он тебя полюбит, Андрюха классный парень».

Мягкий голос Сергея, отголоски смеха стояли в ушах. Словно он за спиной был, шептал на ухо, и Мара даже обернулась, но муж вновь оказался миражом.

Мара с головой нырнула в тот самый день. Вспомнила, как тряслась перед знакомством, долго не решалась посмотреть на, казалось, очень взрослого и серьёзного Андрея, но он улыбнулся ей, протянул руку и сказал: «Добро пожаловать в семью, Мара».

Добро пожаловать в семью… как теперь это лживо звучит.

Мара обняла себя за плечи и тихонько всхлипнула. Закусила щёку изнутри, не желая плакать при Андрее. Потом, всё потом. Сейчас ей нужны ответы.

– Где он? – не спросила, прохрипела, словно в лёгкие всадили обойму, и теперь всё внутри болело и кровоточило. – Где?

Андрей взъерошил волосы, кулаком второй руки упёрся в стену. На Мару не смотрел, только дышал громко и прерывисто. А Марьяна вдруг поняла, что у неё совсем не осталось сил.

Держись, только держись. Не падай! Но для того чтобы устоять на ногах потребовалось всё мужество. Тело дрожало, и сколько не обнимай себя за плечи, легче не становилось. Мара давила пальцами на предплечья, гладила кожу сквозь плотную ткань пальто и дико мёрзла. Каждая секунда тишины падала тяжёлой каплей, придавливала к земле всё больше.

– Не молчи, Андрей. Да будь ты хоть раз в жизни мужиком, не молчи!

Плевать было, если обидела, гордость мужскую задела. В этот момент так сильно ненавидела обоих братьев Ионовых, что перестала разбираться в словах и действиях.

– Я не могу тебе сказать, – бросил через плечо.

– Предатель. Оба вы предатели.

– Мара, это только ради тебя, понимаешь? – Андрей вдруг оказался в недопустимой близости. Мара не успела вскрикнуть или закрыться, а он вновь схватил её за плечи, а на бледном лице столько невысказанных эмоций.

Только сейчас Мара поняла, как за последнее время побледнел и осунулся Андрей – раньше она как-то этого не замечала.

– Что ради меня, Андрей? – спросила тихо и сама своего голоса не услышала. Говорить тоже сил не осталось, но ей нужно было продолжить, слишком многое внутри неё накопилось и загнило. – Я ведь ничего не просила, ничего не требовала. Я любила его любым, живым любила. И мёртвым.

– Я знаю, Марушка.

– Не называй меня так, – взвизгнула, отшатнулась. – Ты не имеешь права. Ненавижу.

Если бы слова действительно убивали, Андрей бы свалился на пол.

– Это из-за его бизнеса? Он из-за него набрался долгов? Предприниматель хренов.

– Мара… это не должно было всплыть вот так…

– Господи, какой бред. Пусти!

Андрей послушался. Отошёл на несколько шагов, руки в замок сцепил, чтобы вновь не поддаться соблазну коснуться Мары. На предплечьях выступили канаты вен, забурились мышцы под кожей.

Обессиленная Мара привалилась спиной к стене и вдруг вспомнила о последнем разговоре со Светой. Спросила:

– Зачем ты на компьютере хранишь мои фотографии?

Какая разница, что этим может подставить Свету. Мара забыла, что та просила ничего Андрею не говорить – мол, влезла в его комп без спроса, подобрав пароль, а если он узнает, будет скандал. В момент, когда рушится жизнь, как-то нет дела до всего остального мира – важнее только то, что происходит здесь и сейчас.

Андрей если и удивился, виду не подал. Только глаза заметались по лицу Мары.

– Для Сергея. Я посылал ему твои фото. Все годы.

Только промолчал, что по личной прихоти их не удалял. Любовался часто, но это была его тайна, которой сейчас не время делиться. Да и никогда это время не наступит.

– Где он, Андрей? – повторила Мара, и вопрос прозвучал приказом. – Кто-то его ищет, ты же сам знаешь. Ты же знаешь, кто его ищет?