Союз пяти королевств. Трилогия

– Она самая. С тех пор и пошло все наперекосяк. Вон, – Рейвен дернул дряблым подбородком в сторону полки, на которой серой дымкой переливался хрустальный шар, – уже четырнадцать лет сплошной туман. Как ни тер, как ни нашептывал, только быстрее клубиться начинает. Никакого просвета.

– Ты же говорил, что дар прорицания потерял?

– А он только для того и нужен был, чтобы видения, которые покажет магический кристалл, растолковывать. Нет видений будущего, нет прорицаний. Все просто.

***

Ветер вытащил тяжелый кошель, кинул в руки колдуну. Тот споро спрятал его в карман замызганной одежки.

– Надеюсь тебя не стоит предупреждать…

– Научен опытом, – вздохнул Рейвен. – Можешь не беспокоиться, рта не открою. Не было тебя здесь.

Когда гость направился к выходу, прорицатель засеменил следом.

– Ты прости, что без приличиев встретил. Что со старика возьмешь? Умом и здоровьем слаб. И лезет в голову всякое. Но одно скажу напоследок, – Рейвен знал, что Ветер не нуждается в его поучениях, но удержаться не смог, – магия не ставит крест на всей жизни. Все зависит от того, какой путь изберет одаренный: добра или зла.

– А какой ты избрал?

Колдун уловил нотки презрения.

– Я старался держаться посередине, но сам видишь, это непосильная задача. Нельзя вечно стоять у развилки, дар не простит.

– И люди тоже.

– Ты прав, ты прав.

Ветер вышел не оглядываясь, а старик смотрел вслед до тех пор, пока тьма не поглотила неожиданного посетителя.

Вернувшись в потайную комнату, колдун кряхтя достал тяжелый хрустальный шар, водрузил его на треногу и, наскоро вытерев влажной тряпицей, уставился в клубящийся туман. Вдруг из тумана резко выплыло девичье лицо. Встретившись взглядом с отпрянувшим стариком, губы эфемерного создания растянулись в улыбке. Мелькнул раздвоенный, словно у змеи, язык. И вновь дымка завертелась, растворив без остатка милое лицо, сделавшееся враз безобразным.

Побледневший Рейвен тяжело осел в кресле. Рука, взметнувшаяся к груди – к сбившемуся с ритма сердцу, мелко подрагивала.

– Он справится. Его семья и не с таким справлялась…

Но уверенности в голосе мага слышно не было. Лишь надежда, что мир переживет новую беду.

***

Ветер с утра собирался поработать в библиотеке, но нашлись более неотложные дела. Его вызвала к себе настоятельница монастыря и рассказала о нападении мертвых оборотней на дозорный отряд.

На ее лице лежала печать печали, смешанная с растерянностью.

– Откуда они взялись? Ладно драконы, мы знаем их историю и сами хоронили погибших, но эти оборотни? Твари, перекидывающиеся в волков, в наших местах никогда не водились! Откуда тогда ожившие трупы? И сколько их еще бродит по нашим землям?

– И что самое страшное, – в разговор вмешалась Добря, – они напали засветло! Ты же помнишь, что ни мавки, ни утопленницы и носа из своих топей не высовывали, пока на небе не появлялась первая звезда, а тут нате вам, накинулись при свете дня!

– А что говорят Дневники Рекуса? – Ветер знал, что вчера ночью Мякиня забрала из библиотеки весьма интересную книгу – «Дневники отшельника», в которых монах по имени Шимо Рекус подробно описывал чудовищных тварей, в существование которых трудно было поверить. Монаха долго считали если не сумасшедшим, то сочинявшим свои истории под воздействием галлюцинаций. Стены его жилища, больше похожего на нору в земле, сплошь покрывала красная плесень, которую Шимо высушивал и добавлял в ягодный отвар. Якобы благодаря ей он прожил не одну сотню лет. В сохранившейся книге, которая опять-таки была написана красным пигментом плесени, в рисунках оживали такие существа, как варг – получеловек-полукозел, отличающийся особой похотливостью (его жертвами, как правило, становились пастушки и наивные девы), или древа – зеленоглазая женщина, душа леса, которая лишь раз в год по весне выходила к людям, чтобы после ночи любви превратиться в дерево, рядом с которым появлялась свежая поросль, не знающая преград. Лес наступал, и не было никакого с ним сладу. Порой деревни целиком снимались и уходили куда подальше, поскольку молодые деревца поднимали дощатые полы, а то и лезли из жерла печи, но стоило попытаться их выкорчевать или просто срубить, как вся изба забрызгивалась самой настоящей кровью, которая через сутки жутко смердела. Этот же монах первым упомянул о существовании волков-оборотней и подробно описал их повадки и мстительный характер.

Рекуса уже давно не было в живых, когда обнаружилось, что некоторые из описанных им оборотней на самом деле живут рядом с людьми. Его книга стала необычайно востребована, и нашлись умельцы, переписавшие ее с особым тщанием. Как раз такая копия и хранилась в монастыре Мятущихся душ.