Союз пяти королевств. Трилогия

– Но почему не пускаете? – мысли путались, собрать их и внятно объяснить, что ей нужно к Лозе, не получалось. – Я же лекарица… лекарщица… Я… я все могущая…

– Деточка, когда головы ушиб сильный, свою магию лучше не призывать. А ну как вместо выздоровления дело усугубишь? Положись на Светицу, милая. Она хоть и не такая сильная «лекарица», как ты, но опыт куда больший. Она справится. А ты приляг, отдохни.

Стоило царевне опустить тяжелую голову на подушку, как накатила тошнота. Старушка едва успела подставить ведро.

– Вот видишь!

***

Добря рвалась в монастырь. Предсказание, которое она увидела в хрустальном шаре Рейвена, рвало душу. Хоть и жила где-то затаенная надежда, что она ошиблась, приняв чужой колокол за Большой Язык, сердце исходилось болью.

– Закирья, седлай дракона! – крикнула она, ворвавшись в городской загон для ящеров, но по глазам погонщика поняла, что и здесь стряслась беда.

– Захворал он, – погонщик теребил сбрую, густо украшенную железными бляхами. – Я еще в монастыре понял, что с ним что-то не то. Уж больно длинный разбег он взял, чуть колокольню не снес крылом.

– У-у-ух, – застонала Добря прижимая руки к животу, – чую, дома у нас неладно! Надо бы поспешить назад. Когда зверя на крыло поднимешь?

– Дня через два, думаю. А может, поболе. Сама посмотри.

Дракон лежал в загоне, прикрыв глаза. Дыхание его было тяжелым и смрадным.

– Отравили? – монахиня повернулась к погонщику. Ей непривычно было видеть того таким расстроенным. Вон и глаза прячет, потому как плакал. – У нас дома отравили?

Добре не нужно было слышать ответ, она и сама догадывалась, что Зло давно поселилось в их монастыре. Но как его отыскать?

Сняла рукавицу и посмотрела на Камень Правды. Будет чем заняться, когда она вернется в монастырь. Как раньше не додумались опрос жителей обители учинить? Ненароком поинтересоваться или в лоб спросить, а там уже камешек подскажет. Хорошо, что о нем не трубили на каждом углу.

– А если другого дракона нанять?

– Уже подходил. Даже самый дешевый не по карману. Никто не хочет в нашу сторону лететь. Нечисто у вас там, говорят.

Добря понимала несговорчивость погонщиков. Кто захочет отправиться в то место, где собственных драконов травят? А вот разве…

Она решительно сняла вторую рукавицу, покопалась в сундуке, что с ладьи сняли, накинула на плечи нарядный плащ из лисьего меха, сменила плат на светлый, расшитый жемчугом.

– Как знала, что пригодится.

– Добря, ты куда собралась? – забеспокоился погонщик.

– Во дворец к королям Эрийским поеду. Там дракона быстро отыщут, – и выйдя в центр огромного загона, тряхнула тяжелым кошелем и зычно крикнула: – А ну, кто тут до столицы довезет?

***

– Как он? – Луне к вечеру значительно полегчало. Даже шум в голове сменил тон, стал более мягким.

– Жив, но еще спит. А к тебе Ветер заглядывал, – Светица улыбнулась, заметив, как дрогнули ресницы царевны. – Потребовал… именно потребовал, чтобы тебя привели в порядок.

– А что со мной не так? – всполошилась царевна, поднеся руку к голове. Волосы вроде на месте и заплетены пусть не туго, но в косицу.

– Все так. Просто… – целительница помялась, – от удара лбом у тебя кровь к глазам прилила и мешками под ними повисла.

Пальцы царевны метнулись к лицу.

– Сейчас их нет, а тогда… некогда мне было твоей красотой заниматься, Лоза от боли маялся.

– И Ветер меня такую видел? – ужаснулась Луна и тут же укорила себя – не о том спрашивать надо. – Можно я Лозу навещу?

– Отчего бы не подняться и к спасителю не пойти? Только… – воодушевленная намерением Луна отбросила одеяло, но Светица ее придержала, – только с Лозой не все ладно. Ты уж вида не показывай…

Загадки еще больше взбудоражили, поэтому царевна отмахнулась от помощи. Набросила большой плат на нижнюю рубашку и даже не покрыв голову (больной все можно), кинулась в соседнюю комнату.

Едва сдержала крик, когда увидела Лозу. Благо он спал и не заметил, как Луна руками зажала себе рот.

Лицо некогда красивого парня было уродливым: огромный нос, истончившиеся в нитку губы, густых бровей как не бывало, и только волосы, по-прежнему остававшиеся чудесными, давали угадать в чудище Лозу.

– Что с ним?

– Ворожба на некрасивость. Наконечник стрелы так заговорили. И царапины было бы достаточно.

– Так это в меня целились? – поняла, наконец, царевна. Светица лишь кивнула. – Что же за люди такие? И где я им дорогу перешла?

– Вторая стрела, можно сказать, пустячная. Красивыми или некрасивыми – всяко жить можно, – монахиня поправила одеяло, которое слезло с плеча Лозы. – А вот первая… первая неминуемую смерть несла. Охранник, что ее из стены тянул, поранившись, на месте рухнул. Провинившихся воспитанниц в разных комнатах заперли, чтобы те не сговорились, как выгородить друг друга или утаить третьего, кто приготовил тебе мгновенную смерть. А они упорствуют, притворяются несведущими. Но не держат у нас столь смертельного яда! Даруня его внимательно изучила: принесенный извне он. А вот кто и как им его передал, выяснить еще предстоит.

– И как же вы выясните, если Стрела с Осокой упорствуют?