СОКОЛ и ЛАСТОЧКА

Но Логан вёл нас прочь от моря, уверенно лавируя по кривым улочкам, мимо освещённых домов, откуда доносились пьяные крики. Даже в Сан-Мало нет такого количества кабачков, таверен и пивных. И уж во всяком случае, они не так забиты публикой. А всё дело в том, что из-за войны на Мартинике застряло множество купеческих кораблей; капитаны не решались выйти в море из боязни стать добычей английских корсаров. Вот уже который месяц экипажи торчали в Форт-Рояле, понемногу спиваясь. В таких случаях съестные лавки, питейные заведения и публичные дома обслуживают клиентов в долг, открывая судну кредит. Свара между монархами может длиться долгие годы, и неизвестно, будут ли векселя когда-нибудь оплачены, но выхода у коммерсантов нет – иначе провизия сгинет, ром прокиснет, а шлюхи разбегутся. От войны всем одни убытки.

Первый визит Логана закончился скандалом. Из маленького домишки, притулившегося к земляному валу, что защищал городок с суши, выглянула полуодетая баба вдвое толще субтильного ирландца, он о чём-то с нею пошептался и вдруг влепил ей звонкую оплеуху. Баба толкнула обидчика в грудь, отчего Гарри кубарем полетел с крылечка, растянулся на земле и в ярости взвизгнул:

– Сука! Стерва! Ты будешь гореть в аду!

Женщина с плачем скрылась в доме, а штурман, поднимаясь, горько пожаловался:

– Гадина, она вытравила плод! Убила моего ребёнка! Это худшее преступление перед Богом!

Потом мы направились, если не ошибаюсь, к Капуцинскому бастиону, возле которого обитала какая-то Лулу. Дама оказалась не одна. На стук из окошка высунулись две головы, причём одна с преогромными усами.

– Прошу извинения за беспокойство, – вежливо молвил Логан. – Здравствуй, малютка Лулу. Помнишь, я обещал тебе подарок, если ты кое-что для меня сделаешь? Ты родила?

– Ещё в ноябре, – ответила ему высокая, костлявая мулатка, нисколько не удивившись ночному визитёру. – Вылитый ты. Давай золотые серьги.

– Сначала покажи ребёнка.

Ему сунули запелёнутый свёрток, и Гарри, потребовав фонарь, внимательно осмотрел младенца.

– Ты ещё бóльшая шлюха, чем я думал! – воскликнул он и топнул ногой. – Никаких серёг не получишь!

– Эй, полегче с моей подружкой! – сказала из окна усатая голова, наблюдавшая за событиями с нескрываемым неудовольствием.

Тогда Логан, развернувшись, двинул заступника фонарём по лбу. Стекло разлетелось вдребезги, по лицу бедняги полилось горящее масло.

– Мои усы! А-а! – заорал он, отшатываясь.

Заверещала и мулатка. Штурман плюхнул ребёнка на подоконник – и к хору присоединился детский писк.

– Что вы делаете?! – вскрикнула Летиция.

– Идёмте, друг мой. – Логан понуро зашагал со двора. – Это не мой ребёнок, меня не обдуришь. У моих, даже если это негритёнок, в волосах обязательно есть рыжина, а на ушах веснушки – как у меня.

– Разве у негров бывают веснушки?

– У моих – обязательно. О, женщины, женщины! Дураком будет тот, кто им поверит. Я прошу прощения, дружище Эпин, за этот взрыв негодования. К тому же я, кажется, нанёс увечье ни в чём не повинному человеку? – Он оглянулся на дом, откуда всё неслись вопли – словно собирался вернуться и принести извинения. – А-а, всё равно. Идёмте, приятель. Остаётся ещё одна надежда…

И мы двинулись дальше.

По третьему адресу нам, наконец, повезло. Ленивая заспанная девка в холщовой рубахе предъявила штурману двойню. А заодно уж покормила крошек. Пока они сосали её здоровенные груди, Логан произвёл осмотр. Не знаю, как он сумел в полумраке разглядеть веснушки на крошечных ушах двух малюток (волосы на их головёнках ещё не выросли), но остался доволен. Вручил родительнице золотые серьги, да ещё мониста в придачу. Поцеловал в щёку, назвал умницей и пошёл к двери.

– Не хочешь узнать, как их зовут? – спросила кормящая мать, разглядывая подарки.

– Господь знает Своих сыновей, а мне незачем.

– Это дочери.

Он пожал плечами – ему было всё едино. Сомневаюсь, что дочки когда-либо увидят своего папашу вновь.

– Я богач! – говорил Гарри, чуть не приплясывая. – Две живых души. Это значит, я не только расквитался, но дал Всевышнему очко вперёд. Он мой должник!

– Куда мы идём теперь? – спросила Летиция, которой надоело болтаться по тёмным закоулкам. – Мне нужна аптека.

– Пора проведать моего сорванца Джереми. Папуся так по нему соскучился! – Голос штурмана дрогнул. – Это близко, пять минут.

Дом, к которому он привёл нас теперь, был нарядней предыдущих, Стены его были выкрашены белой краской, к фасаду примыкала терраса с резными перильцами.

– Я забочусь о моём Джереми. Уезжал – оставил сотню ливров. И потом из Бордо с одним приятелем передал, – похвастался Логан и заорал: – Эй, Нана, просыпайся! Это я!