Сокровища хана Кубрата

Перед мальчиком располагался небольшой сквер, ухоженный и цветущий. Его постепенно заволакивало туманом. Он видел, как скукоживается газон, цветы на клумбах, листва на деревьях и даже мрамор в отделке фонтана темнеет. Из фонтана вылезла рука в варежке и помахала, призывая его бежать назад. Ден метнулся к монументальному красному зданию НКЦ, но со ступенек уже сползал туман. Он рванул обратно. Теперь рука махала, зовя к себе. Ден побежал. Мальчик отнюдь не спортсмен, и даже физкультуру в школе прогуливал при каждой возможности, но ползущий по следу кислотный туман, прожигающий все живое и неживое, открыл в его теле неожиданные способности. С него градом катился пот. Но даже увесистая девочка на плече не мешала драпать со скоростью молодого зайца. Кто считает, что изящные и стройные девочки не бывают увесистыми, пусть попробует побегать с юной особой на плече. Когда осталось всего пару метров до водоема, огороженного мраморным поребриком, и мальчик понял, что туман обходит стороной воду, а значит любая лужа, это оазис спасения. Вдруг, перед ним вылетела струя зеленого тумана. Так стремительно, словно ее выдули из трубы. Ден подпрыгнул вверх, перелетел через ядовитую преграду, перевернулся на спину и со всего маху рухнул в фонтан, роняя Малику на себя и защищая от удара. Из фонтана выплеснулась вода. Туман зашипел и отступил. Они спасены! Во всяком случае на какое-то время. Зеленая пелена заволокла все вокруг. Ден не различал зданий, деревьев и предметов. Слышал, только истошные крики людей. Малика зашевелилась и перестала всхлипывать. Вода успокаивала ожег.

– Тыр-тыр-тыр! – забубнили рядом.

Ден различил татарский язык, но он его не знал. В школе татарским терзали по пять уроков в неделю, но выучивших, хотя бы до уровня разговорного не прибавилось. Не было надобности его учить. Все всё равно говорят на русском, и книжки на русском, и учебники.

– Я не понимаю по-татарски! – сообщил Ден, скрещивая руки.

Незнакомец, тот самый, что махал ему рукой в варежке, заговорил снова. Он почти полностью сидел в воде, а его лицо скрывалось в тени от бортика бассейна. Ден тяжело вздохнул, он снова ничего не понял.

– Он говорит, ты глуповат, для воина – перевела Малика. – Бассейн с русалкой гораздо ближе, можно было сюда не бежать.

Ден ухмыльнулся, действительно, другой фонтан был от него гораздо ближе, только он понятия не имел, что бежит спасаться в воде.

– А нормальные люди, по-русски объясняют: «Беги к воде», а не машут варежками в разные стороны.

– Мы благодарны вам, за спасение – перевела Малика, улыбаясь во весь рот. Она приблизилась к незнакомцу, но тот, шарахнулся от нее и заголосил на хорошем русском, совсем с небольшим акцентом.

– Отойди! Отойди! Каргыш Албасты! А! А-а! На тебе каргыш!

Малика вжалась в бортик. Мутный зеленоватый свет упал на незнакомца и Ден обомлел. Это был не человек. Существо, невысокого роста, покрытое жесткой изувеченной узловатой кожей, поросшей щетиной, кое-где переходящей в кору. Черная пакля закрывала половину лица, на другой половине выпирал большой круглый глаз, под ним яростно раздувались несколько дырочек. Видимо, служившие носом. Рот – просто складка из кожи, с опущенными вниз уголками. И не варежкой он махал Дену. Сросшимися пальцами на руке. Ден судорожно сглотнул. Самое непонятное существо, которое он встречал в жизни, это был его учитель химии. На фотографии с обезьянками, которые он демонстрировал после похода в зоопарк, оказалось не совсем понятно, кто уже пережил эволюцию, а кто нет. Одноклассник, решившийся на вопрос: «А кто из них вы?» остался на второй год. Так вот, Дарвину и не снилось существо, которое Ден лицезрел сейчас, а мальчику будет сниться всю оставшуюся жизнь. Причем, в кошмарах.

– Нет спины, – тихо пошептала Малика, – только перед. Убыр. Прикосновение его несет проклятие и болезнь.

– Приятно познакомится, – спаситель слегка поклонился. – С тобой уже случилось самое страшное. Тебе бояться нечего.

– Каргыш? Проклятие? – Малика прищурилась. – Почему на мне проклятие?

– А сама не видишь? – Убыр потянулся рукой-варежкой к ее груди, ровно туда, где под одеждой горела тугра Кубрата. – Ожерелье Албасты. Ты уйдешь, она придет. Смерть, несчастья, горе принесет. Пять горевестей предвещают ее приход. Зеленый мрак – первое, – он обвел руками туман, который начинал редеть.

– Что такое Албасты? – Дену надоело присутствовать безмолвным участником.

– А? Албасты? Жена моя, – просто ответил Убыр. – Была ею, когда я был человеком. Давно. Сильным и видным юношей. А еще молодым и глупым. Думал, если любишь, то горы свернуть можешь. А тут, она, красавица, глаз не отвести. Каждый вздох ее ловил. На тебя похожа, – он кивнул на Малику. – Только ведьма. Грех большой на ведьме жениться. А я не испугался. Думал любит она меня, хорошей женой будет. Все так и было, поначалу. Да только, злой умысел она хранила. Как свое получила, так в один миг все изменилось и ушла она к своему Зиланту.