Сокровища России

— За что и получил награду. — Ученый засиял, как свой Знак Почета. — Просто, как все гениальное. Я предложил уничтожить всю компьютерную базу данных о производстве и сжечь все ракетные и бомбовые паспорта. Что и было сделано. Теперь мы и сами не знаем, какой боезаряд просится в утиль, а какой еще может рвануть. И американцы, естественно, не узнают.

Видя ошеломление на лице собеседника, ученый счастливо засмеялся.

— Через десять лет половина нашего боезапаса будет полностью непригодна, еще через десять — уже три четверти, но американцы вынуждены учитывать все это гнилье за реальные боезаряды. В случае ядерного конфликта даже одна боеголовка, которая взорвется на их территории, для них не допустима, поэтому они будут вынуждены сбивать и уничтожать в шахтах все наши гнилухи. Мы экономим гигантские средства на обновление ядерного арсенала и на всем прочем. И наши гады военные, нищета проклятая, при всем желании ничего не продадут. Здорово?

— Здорово, — от души согласился Эдик и хлопнул еще стакан вина, не ощутив даже вкуса. И отошел подальше, чтоб подумать. Да, только здесь, в Кремле, при своеобразном подведении итогов, каким и является церемония награждения, отчетливо виден путь, по которому идет страна. Эдик даже малость загордился собой, незаметно преодолев барьер врожденной скромности, что так верно угадал и попал «в струю», что называется. Вот они кругом, лучшие люди страны и лучшие достижения — и он среди них… почему же Президент выпирает его из страны? Просто он единственный, кто использовал эту естественную струю фальши, которую нащупали все присутствовавшие, использовал ее силу для того, чтобы нырнув поглубже, встать на дно и попытаться оттолкнуться — против потока, больше — повернуть поток в обратную сторону, в сторону настоящего, в сторону жизни. Выходит так.

Он нащупал коробочку в кармане. А ведь он удостоен, если вдуматься, самым крутым орденом. Интересно бы почитать статус этого ордена. Там непременно должны быть слова — за открытие нового пути. В конце концов, он же чувствовал, что награжден по настоящему, не смотря на то, что оплатил это награждение питерскими долгами. И награжден по настоящему именно за то, за что его и выпирают из страны — за операцию «Белое безмолвие», за попытку оживить умирающую Россию. Но такая никому не нужна. Ни окружающему миру, ни самим россиянам, которых и представляет Президент страны.

Это промысел Божий, своего рода — Знак. Орден Андрея Первозванного, апостола истины. Он тоже апостол своего рода, значит, его так же изгонят, как гнали апостола Андрея. Изгонят и продадут, как это с апостолами и полагается. За тридцать миллиардов, ввиду инфляции… вот как подскочила цена апостолов за две тысячи лет — с тридцати-то серебрянок. Эдик стал успокаиваться. Россия еще жива, если по-прежнему продает и изгоняет апостолов. Вернулась гордость за Родину. Он всегда будет гордиться ею, в любом случае.

В конце приема, когда присутствующие уже потянулись к распахнутым из зала дверям, к изрядно набравшемуся Эдику снова подошел Президент. И снова взял под локоток. Но не так цепко, как в первый раз. Чуть-чуть, вежливо, по привычке.

— Кстати, Эдуард Максимович, я чуть не забыл передать одну просьбу. Недавно был с визитом в Лондоне, где снова услышал ваше имя. От английской королевы. Она купила одну из ваших копий, Ренуар. Его поклонница и собирательница, знаете ли. Качество высочайшее, конечно. Если б эксперты Сотбис не заверили ее, что это копия, она приняла бы ее за оригинал.

— Стараемся, господин Президент, — с солдафонскими интонациями ответил Эдик, и Президент помрачнел.

— Вы обиделись, я вижу. На вашем месте я бы «спасибо» сказал.

— За себя я могу и сказать спасибо, но мне за державу обидно.

— Мне тоже, — мрачно сказал Президент. — Но вы сначала прикиньте всю ответственность на моих плечах. А потом…

— Я вам верю, господин Президент, — официально сказал Эдик. — Так что просила ваша знакомая? Еще одного Ренуара?

— Копию Ренуара. — Президент не смотрел на Эдика.

— А еще? Никто ничего не просит? Заодно бы уж…

— Просят, просят… — сдержанно сказал Президент. — Но… они обойдутся.

— Сделаем Ренуара, господин Президент, — заверил Эдик.

— Я имею в виду не по аукционной цене. По себестоимости. — Президент по прежнему смотрел куда-то в сторону.

— Как скажет. Мне теперь по фигу. Порадую старушку. Кстати, господин Президент, Кремль не надо отреставрировать?

— Валяйте. Мне тоже по фигу, — сказал Президент.

— Я серьезно. Руководить реставрационными работами я мог бы и из-за границы.

— Я тоже серьезно. Правда, такие вопросы решаю не я, а Правительство, но если я поставлю такой вопрос… хотите?

— Договорились, — сказал Эдик.

Глава 40

Секретарша для Лондона

Подготовка к отъезду заняла больше времени, чем прикидывал Эдик — тем более что уезжать не хотелось — и еще больше, чем можно, по мнению свыше, так что через неделю после награждения в кабинет Эдика ввалился генерал-лейтенант Кротов, присланный специально для разрешения всех проблем и заморочек, связанных с отъездом.