Сокровища Валькирии. Земля сияющей власти

— Нет, — медленно произнесла она, понимая, что от нее требуется. — Я больше ни во что не верю. И никому!

— Вот! Это уже и девушкам понятно!

Иван Сергеевич будто забыл, где находится, и никак не хотел остановиться. Мамонт заметил на его лице легкую свинцовую серость, проступающую на свободной от бороды и усов коже незнакомое, чужое состояние глубокого внутреннего раздражения.

— Девушкам здесь все понятно. Особенно таким очаровательным.

Он снова делал идиотские намеки! Мамонт взял бутылку и, наполняя бокал, умышленно пролил водку на стол, щедро, через край, дескать, все, ты меня достал!

Всегда понятливый и чуткий Афанасьев и этого не заметил.

— Не ври, Мамонт. Ты избран Валькирией. Это навечно, я знаю.

— Что? — нарочито громко засмеялся он. — Вань, ты же знаешь, как с нашими бабами связываться! Это же тебе не таиландки!.. Как выбрали, так и выбраковали. Нет уж, лучше самому выбирать. И я это сделал, Иван! Женюсь на Инге. Мы с ней странники, никому в этом мире не нужны. И потому найдем место, построим дом и будем жить. Правда, Инга?

Иван Сергеевич перешагнул все грани допустимого, и теперь Мамонт никак не мог разобраться — будто в самом деле отморозил мозги! — что происходит. То ли старый конспиратор, заводя речь о хранителях «сокровищ Вар-Вар», показывает, таким образом, что Тойё известно о них, и как бы выстраивает рамки предстоящего с ним разговора — до каких пределов можно открываться, чтобы не быть уличенным во лжи, то ли он вообще ничего не соображает, выбалтывая сокровенные вещи.

Инга растерянно смотрела то на одного, то на другого — вероятно, диалог ей казался полной абракадаброй. Два зрелых мужа несли чушь, разглагольствуя то о геополитике, то о каких-то женщинах.

— Ты пойдешь за меня замуж? — он снова погладил руку Инги. — Если хочешь, это я тебе предложение делаю. Вот, при свидетелях! Обязуюсь сделать тебя счастливой, на руках носить буду. Хочешь? Ну, соглашайся скорее! Если уж нас свела судьба?

Главное, надо было говорить побольше, чтобы сбить с темы Афанасьева.

И он, наконец, понял, чего хочет Мамонт.

— Выходи за него, — посоветовал Инге. — Конечно, он не подарок. Мамонт, одним словом. Может, женится, так за ум возьмется.

— О чем вы говорите?! — внезапно возмутилась она. — Я не хочу замуж. И отстаньте от меня! Почему вы смеетесь надо мной?!

Обида ее была естественной и сейчас как нельзя кстати. Иван Сергеевич принялся ее утешать — не терпел женских слез, а Мамонт отыскал-таки его ногу под столом, пнул и сам стиснул зубы от боли, угодив обмороженными пальцами по его твердому кожаному сапогу.

Инга убежала бы из-за стола, если бы могла: забинтованные ступни ног выглядели колотушками. Мамонт поднял ее на руки, отнес за перегородку, уложил на постель.

— Мамонт! — она схватила его руку. — Ничего не понимаю, Мамонт. Что происходит? Почему все так?..

— Тебе и понимать нечего, — жестко отрезал он. — Все, я устал от бродячей жизни! Ничего больше не хочу! И никуда больше не пойду!

Иван Сергеевич стоял в дверном проеме, прислонившись к косяку, взгляд был тяжелый, наполненный внутренней злостью.

— Но в баню-то пойдешь? — спросил он. — Здесь горячий источник есть, и топить не надо. Я когда бываю здесь, каждый день хожу.

Это было предложение поговорить с глазу на глаз. Там бесконечно шумит вода, и если угодливая служанка не увяжется, то другого места не найти...

— Не хочу! — бросил он, намереваясь поломаться для видимости. — В настоящую бы пошел, а сюда... Мне не понравилось.

Айога сразу же сделала стойку — одних не отпустит...

— Пошли, полежим в горячей водичке, смоем грехи, — тянул Афанасьев. — Нам же спешить-то некуда?.. Потом сядем за стол, пропустим по стаканчику, а?..

— Я приготовлю полотенца! — чему-то обрадовалась Айога. — И возьму с собой массажные щетки! У меня есть специальные массажные щетки...

— Обойдемся! — отрезал Иван Сергеевич. — Сиди с барышней. Сейчас истерика начнется...

Она безропотно согласилась, достала два полотенца и присела возле Инги.

— А я хочу массаж! — заявил Мамонт. — Айога, за мной!

Служанка пугливо глянула на Афанасьева, ждала разрешения; тот сверкнул глазами.

— Перебьешься! Собрался жениться, а в баню — со служанкой...

Иван Сергеевич не просто адаптировался в этой новой среде, но имел власть. И возможно, доверие Тойё...

Мамонт не выдержал уже по дороге к источнику, огляделся, спросил негромко:

— Иван, я тебя не понимаю.

— Потому что ты упертый баран.

— Что ты хочешь? Игру затеял странную, рискованную...

— Это не игра, Мамонт. Хватит уж в игрушки играть. Пора бы образумиться. Тойё предлагает вариант.

— Ты что, в вертолете головой ударился? С ума сошел?

— Надо переломить ситуацию, — заявил Афанасьев. — Надо вынудить их пойти на контакт с Дальним Востоком.

— Кого — их?

— Твоих пещерников!

— Ты заболел, Иван. Это предательство! — Мамонт заметил, как Иван Сергеевич метнул в него взгляд, словно камень. Но ничего не сказал, пока торопливо и зло раздевались в предбаннике: видимо, знал, что тут все слушают.