Сокровища Замка Тамплиеров

Об этом Ламия сейчас напомнила Фолету. Сама она происходила из древнего рода ламиаков – духов, умеющих принимать змеиный облик и при необходимости или из прихоти безжалостно убивающих всех, кто вставал на их пути. Фолет принадлежал к народу, представителей которого люди окрестили домовыми, считая их то защитниками домашнего очага, то злобными существами, способными из-за нанесенной им даже невзначай обиды погубить человека, удавив его сонного подушкой. Бывший владелец замка тамплиеров Анжело Месси, как он называл себя в мире людей, был рарогом, и по-настоящему его звали Рур. Рароги испокон века были беспощадными наемными убийцами и воинами, они умели воплощаться в хищных птиц с пламенеющим оперением. Но, несмотря на разнообразие и отличия, все они были духами природы, врагами человеческой расы. И это объединяло их, как самых разных по происхождению людей – одна религия.

Но все это Фолет знал и без нее. Однако если юная Ламия свою ненависть к людям почерпнула по большей части из древних преданий и недолгого общения с Руром в ту пору, когда была его любовницей, то Фолет был уже стар, он много пережил и передумал на своем веку. И имел собственные, выстраданные им убеждения. Поэтому он спросил:

– А чем мы лучше людей?

– Да ты понимаешь, что говоришь, старик? – почти задохнулась от злобы Ламия. – Или ты сошел с ума от старости?

Но Фолет не стал отвечать на оскорбление или обижаться. Для него было важнее донести свою мысль до Ламии. И он попытался объяснить ей свои слова.

– Мы, духи природы, разобщены, как и люди, – сказал он. – И, как они, ненавидим друг друга. Один народ готов истребить другой. Ламиаки – домовых, юды – эльфов, рароги – гамадриад и водяных. И это вместо того, чтобы создать единую расу, населяющую землю и противостоящую всем угрозам, которые несет ей космос. Ведь именно из-за этой вражды в древние времена наши предки и допустили, чтобы пришельцы из космоса поселились на планете. Они поступили и поступают точно так же, как люди, которые давно воюют уже не с духами природы, о существовании которых они даже забыли, а между собой. В то время как им надо объединиться и защитить себя от нового вторжения из космоса, которое может уничтожить все живое и даже саму планету. Вспомни о метеоритах. Многие из них в любую минуту способны прекратить наше существование. Я говорю наше, имея в виду и духов природы, и людей. По сути, мы зависим друг от друга. И наши народы могут выжить только при одном условии – не истребив друг друга, а образовав единую расу. Расу землян.

– Я не понимаю тебя, старик, – поморщилась Ламия. – Говори яснее, если хочешь мне что-то сказать. А лучше замолчи и выслушай меня. Я тоже могу рассказать тебе много интересного. И это будет намного важнее той чепухи, которую ты несешь.

Фолет грустно вздохнул. Он понял, что его слова не дошли до сознания Ламии. Возможно, она даже не слушала его. И он только напрасно потерял время. А ведь ему надо узнать, зачем она снова появилась в замке. И это сейчас действительно важнее, чем будущее планеты. Во всяком случае, для него.

– Говори, Ламия, – сказал он. – Я готов тебя выслушать.

Но он опоздал. До этого Ламия, убедившись, что она осталась в замке не одна, как она рассчитывала, подслушав разговор Ульяны и Хуанито, собиралась привлечь Фолета на свою сторону. Обычно для осуществления своего замысла ей было достаточно посулить вознаграждение или соблазнить жертву. До сих пор она не встречала никого, кто устоял бы против денег или ее тела. Однако, выслушав бред, который Фолет излагал ей с необыкновенным жаром, она изменила свое решение. Старик, несомненно, был предан хозяйке замка душой и телом. А все, что он говорит, подумала Ламия, только жалкая попытка обмануть ее, ввести в заблуждение, чтобы потом предать. В ее голове мгновенно созрел хитроумный план.

– Мне нужна книга, – сказала она. – В свое время Рур обещал мне ее подарить. Но сейчас я готова ее даже купить. Она дорога мне как память о прошлом.

– Что за книга? – с подозрением спросил Фолет. – Ты помнишь ее название?

– Разумеется, – уверенно ответила Ламия. – Манускрипт Войнича. Старая ветхая рукопись, потрепанная обложка. Двести сорок страниц текста. Грубо раскрашенные цветными красками иллюстрации. Ни золота, ни драгоценных камней на обложке. Надеюсь, ты не запросишь с меня слишком дорого за нее, Фолет? Повторяю, она мне дорога как память о Руре, я не собираюсь ее продавать. Да ее никто и не купит.