Сокровища Замка Тамплиеров

– Не мешай мне, я читаю, – услышала она в ответ спокойный голос. – Я тебе уже все сказал, что хотел. А то, что ты мне можешь сказать, меня не интересует.

От такого нахальства Ламия рассвирепела.

– Я тоже хотела дать тебе воды и поесть, а теперь передумала, – заявила она. – Ты сам себя наказал своей грубостью, старик. Видно, нахватался плохих манер у людей.

И она с ненавистью произнесла:

– Amicus humani generis! – Что в переводе с древнего языка духов природы означало «друг рода человеческого».

Но Фолет ничего не ответил. И Ламии пришлось уйти, не утолив своего гнева в словесной перепалке, на которую она рассчитывала. Старик был ее пленником, но Ламия уходила с таким чувством, будто поражение потерпела она.

Когда она проходила через холл, телефон снова зазвонил. Ламия вздрогнула от неожиданности. Поняв, что произошло, она разъярилась. Ударом руки Ламия сбила продолжавший трезвонить аппарат на пол, затем схватила шнур и вырвала его с корнем из розетки. Но этого ей показалось мало, и она в приступе бешенства начала топтать телефон ногами. И лишь когда от него остался только покореженный остов, она успокоилась.

После расправы над телефонным аппаратом ей стало легче. И Ламия решила пойти в каминный зал и еще немного почитать книгу о кладах.

Глава 14.

Глядя на Берн с высоты птичьего полета, Ульяна поразилась тому, как этот швейцарский город похож на замок тамплиеров – и по географическому расположению, и по возрасту. Берн был построен на высоком холме в излучине реки Ара в двенадцатом веке. Изначально он также был крепостью, и река служила ему естественной защитой от врагов. Когда-то он был малолюден, но сейчас в нем проживало более ста тридцати тысяч человек, и город мог позволить себе даже международный аэропорт.

От аэропорта Belp, где приземлился самолет с Ульяной на борту, до Берна было около восьми километров. Ульяна заранее заказала трансфер, и после посадки самолета ее встретил водитель, державший в руках табличку с ее именем. Уже через несколько минут такси ехало по узким улочкам города. Они миновали Бернский кафедральный собор, поразивший Ульяну своим строгим позднеготическим обликом. Затем Беренграбен – ров и парк в центре города, в котором жили медведи, живые геральдические символы Берна. А после – ровесницу города колокольню Цитглоггетурм, на восточном фасаде которой еще в шестнадцатом веке были установлены астрономические часы, исправно работающие и по сей день.

Кроме времени часы показывали движение звёзд и знаки зодиака. Их механизм приводили в движение фигуры петуха, медведей и Хроноса, которые каждый час разыгрывали своеобразное представление, длившееся четыре минуты. Досмотреть этот маленький спектакль Ульяне не удалось, потому что почти сразу за колокольней, в скромном каменном серо-зеленом доме с аркадами, находился банк, который ей был нужен.

У него была очень скромная, почти незаметная вывеска. Если бы не водитель, остановивший такси напротив входа, Ульяна могла бы и не заметить ее, пройти мимо. Этому банку реклама под любым ее видом была не нужна. Всем финансистам было хорошо известно, что Спирит-банк является самым надежным банком мира.

Ульяна вошла внутрь и спросила у клерка, молодого человека с невзрачной внешностью, но в костюме как минимум за пятьдесят тысяч евро, встретившего ее у входа, где ей найти господина Вигмана. Произнесенное ею имя явно произвело впечатление.

– Вам назначено? – спросил молодой человек, обнажая в вежливой улыбке мелкие зубки, делавшие его похожими на гигантского хорька.

– Скажите господину Вигману, что мне рекомендовал его Хенг Хо, – растерянно ответила Ульяна, сама понимая, как жалко это звучит, и что едва ли имя старого китайца откроет ей двери владельца банка, поражающего своей роскошью в каждой детали интерьера.

Хенг Хо был дедом ее сына, именно он подарил ей когда-то банковскую карту, на которую каждый месяц должен был поступать один миллион евро. А затем старик бесследно исчез, словно растворился на просторах Поднебесной империи, как в старину называли Китай. Позже Ульяна пыталась его найти, но ей это не удалось. Отыскать человека в Китае, если он сам этого не хотел, было неразрешимой задачей. Ульяна подозревала, что он просто умер, не сумев пережить трагическую смерть своего единственного сына. Но не была в этом уверена. Его могилу, как и место захоронения его сына, отца Ксиу, она тоже не нашла.

Но, вопреки опасению Ульяны, молодой человек, кому-то позвонив, немедленно проводил ее в приемную, обставленную роскошной мебелью, мало напоминающей стиль подобных финансовых учреждений. Вместо стульев здесь стояли мягкие глубокие диваны и кресла, подчеркивающие почти домашнюю атмосферу, царившую в банке, клиентами которого были самые богатые и влиятельные люди планеты. И не только люди.

Ульяне не пришлось ждать. Ее сразу проводили в кабинет с сиявшей на дверях золотой табличкой, на которой были выгравированы только два слова: «Бальдерик Вигман».