Сокровища Замка Тамплиеров

– Увы, – пожал плечами Джузеппе Риччи. – Полиция оказалась бессильной. На все расспросы бедняги отвечали так бессвязно, что ничего нельзя было понять. Я тоже их расспрашивал, признаюсь. Но единственное, что узнал – якобы им всю ночь слышались какие-то угрожающие голоса, женский плач и тому подобные внушающие ужас звуки. Но кто едва не убил их дочь, они не знали. Даже сама девочка не могла ответить на это. Лично я думаю, что это были обозленные призраки, решившие изгнать людей с острова. И им это удалось, надо признать. С тех пор уже никто не рисковал поселиться на острове Повелья. И даже местные рыбаки обходят этот остров стороной.

– Но что же нам делать? – спросила Ламия. – Мне очень надо побывать на этом острове! Я готова заплатить любые деньги тому, кто переправит меня туда.

Джузеппе Риччи с любопытством взглянул на нее. Казалось, с его языка готов был сорваться вопрос, зачем ей это надо. Ламия предупредила его и, делая вид, что вытирает слезы платочком, в мгновение ока извлеченным ею из крошечной сумочки, сказала:

– Я обещала это своему мужу. Он сказал, что хочет, чтобы его прах был развеян над этим островом. Это его предсмертное желание, и я обязана его исполнить. Вы должны меня понять, Джузеппе!

Это заявление произвело впечатление на Джузеппе Риччи. Он был эмоционален, как истинный итальянец, для которого не исполнить последнюю волю умирающего считается позором и чуть ли не святотатством.

– Почему же вы сразу мне этого не сказали? – воскликнул он с видимым сочувствием. – Я ничего не могу обещать, но если вы действительно готовы заплатить любые деньги…

Мигель Гарсия хотел что-то сказать, но Ламия опередила его. Она метнула на бывшего полицейского грозный взгляд и подтвердила:

– Любые!

– Я знаю одного рыбака, которому, как говорится, сам черт не брат, – сказал Джузеппе Риччи. – Его зовут Марио Моретти. Он уже стар, и ему нечего терять, потому что свою душу он давно продал морскому дьяволу. Так он сам говорит, во всяком случае. Но я думаю, что он не обманывает. В былые времена он был бы пиратом, и, я уверен, даже кровожаднее, чем Эдвард Тич по прозвищу Черная Борода. Лично я не рискнул бы выйти с ним в море…

– Где нам найти этого рыбака? – нетерпеливо спросила Ламия, не дослушав.

– На заброшенном пляже, что на дальнем конце острова, – подумав, ответил Джузеппе Риччи. – Туда редко кто забредает из туристов, а местные жители обходят это место десятой дорогой. Только не говорите ему, что это я направил вас. Он способен заявиться ко мне в контору и зарезать меня, если вы ему не понравитесь, или он что-либо заподозрит.

– А что он сделает с нами, если ему не понравимся мы? – спросил Мигель Гарсия.

– Даже думать об этом не хочу, – замахал на него руками Джузеппе Риччи. – И не спрашивайте меня об этом! А то я уже начинаю жалеть, что сказал вам о Марио Моретти. Но что бы с вами не случилось, помните – я в этом не виноват, вы сами настаивали.

– Разумеется, – кивнула Ламия. И ободряюще улыбнулась. – Не трусь, Джузеппе! Умирать не страшно. Я сама много раз умирала.

Ламия шутила, потому что к ней вернулось хорошее настроение. Она не сомневалась, что ей удастся уговорить старого рыбака выйти в море и переправить ее с Мигелем Гарсией на остров Повелья. В крайнем случае, рыбак мог остаться на берегу, а им отдать свою лодку за определенную плату. По-хорошему или нет – решать ему. Она убила бы Марио Моретти, не задумываясь, если бы он вздумал отказать ей.

Прощаясь, она весело помахала Джузеппе Риччи рукой, и даже позволила ему эту руку поцеловать, чтобы позлить Мигеля Гарсию. Этот красавчик с типично южной внешностью вызвал у нее симпатию – он был молод, красив и явно с деньгами. Чтобы добиться ее внимания, он не стал бы на ней экономить, в этом Ламия была уверена. В сравнении с ним Мигель Гарсия явно проигрывал.

Из глаз Джузеппе Риччи давно уже исчезла сонная муть, он с вожделением смотрел на Ламию, не обращая внимания на присутствие Мигеля Гарсия, которого она представила как своего управляющего. Ламия охотно ответила бы на его немой откровенный призыв и развлеклась с ним, если бы не спешила и была одна. Но она предвидела, что при данных обстоятельствах эта минутная прихоть вызовет только ненужные проблемы и не доставит ей того удовольствия, на которое она могла рассчитывать в другое время. Поэтому она с некоторым сожалением простилась с Джузеппе Риччи.

Когда они вышли из здания, Мигель Гарсия был мрачен и зол.

– Ты заигрывала с ним, – сказал он осуждающе.

– Не говори глупостей, – резко оборвала его Ламия. – Лучше найди такси. Или ты хочешь, чтобы из-за твоей жадности я стоптала себе ноги до колен?

Мигель Гарсия покорно повиновался, не став на этот раз настаивать на пешей прогулке. Он уже понял, что Ламия не из тех девушек, на которых можно экономить, если хочешь пользоваться их благосклонностью. Его природная бережливость вступила в единоборство с чувствами – и проиграла.