Сокровища Замка Тамплиеров

Когда они вышли к тому месту на дороге, где оставили свой автомобиль, то увидели, что рядом с ним остановилась полицейская машина с мигающим сине-красным фонарем на крыше. Полицейский, положив руку на кобуру, стоял неподвижно, молча наблюдая за тем, как они подходят. Его лицо принимало то синий, то красный оттенок, в зависимости от того, какой свет отбрасывала «мигалка». Полицейского можно было бы принять за ожившего мертвеца, если бы на нем не было формы, к которой Мигель Гарсия привык за годы службы. Он не боялся людей, одетых в полицейский мундир, по привычке считая их своими коллегами.

– Привет, дружище! – весело сказал он, подходя и протягивая руку полицейскому. – Как дежурство? Все спокойно?

– Было спокойно, – ответил полицейский, окидывая его внимательным цепким взглядом и не собираясь подавать свою руку. – Пока я не увидел брошенный на дороге автомобиль, а потом вас. Могу я взглянуть на ваши документы?

– Разумеется, – ответил Мигель Гарсия, протягивая свое полицейское удостоверение, которое он сохранил. По его мнению, то, что он самовольно бросил службу в полиции, не означало, что удостоверение автоматически становилось подложным. – Я тоже служу в полиции, только в испанской. Но ведь все мы коллеги, почти братья, независимо от национальности, не так ли?

Увидев удостоверение, полицейский расслабился и даже улыбнулся в ответ на заявление Мигеля Гарсия.

– Если и братья, то двоюродные, – пошутил он и посмотрел на Ламию. В его глазах появился одобрительный огонек. – А это твоя жена?

– Это вдова Анжело Месси, – ответил Мигель Гарсия. – Быть может, ты слышал о таком?

Полицейский кивнул.

– Это его земли вокруг, – пояснил Мигель Гарсия. – Он купил их незадолго до своей смерти. А теперь его вдова осматривает свои владения.

– А не поздновато для этого? – с сомнением спросил полицейский.

– Мы задержались, осматривая костел святого Иржи, – добродушно сказал Мигель Гарсия и услышал за своей спиной тихий гневный возглас Ламии. Но продолжал в том же тоне: – Староста деревни настоял на этом после того, как получил щедрое пожертвование. Сам понимаешь, было неудобно отказывать. А теперь вот спешим в аэропорт. Уже почти опаздываем на свой рейс. Так что если у тебя больше нет вопросов, дружище…

– Вопросов нет, – приложил руку к козырьку фуражки полицейский, оказывая особое уважение вдове Анжело Месси, о котором он действительно кое-что слышал. И как раз в связи с покупкой земель в здешних местах. Так что у него не было оснований не доверять словам Мигеля Гарсии, который оказался к тому же своим братом-полицейским. – Счастливого пути!

Полицейский сел в свой автомобиль и уехал, на прощание помахав им рукой. Мигель Гарсия обернулся к Ламии и с самодовольным видом спросил:

– Ловко я избавился от него?

– Ловко, – признала Ламия. – Но только насчет костела святого Иржи ты напрасно сказал. Он мог что-то заподозрить.

– Но ведь не заподозрил же, – несколько покровительственно улыбнулся Мигель Гарсия.– Ты плохо разбираешься в психологии людей, дорогая. А особенно в том, как устроены мозги полицейских. Всегда говори им правду, но не всю, а только часть, и тебе будут верить, что бы ты ни скрывала.

– Учту на будущее, – усмехнулась Ламия.

На ее лице без труда можно было прочесть, что она думает о человеке, который пытался ее научить тому, в чем она была самим совершенством. Но Мигель Гарсия ничего не видел, ослепленный самолюбованием.

Они сели в автомобиль. На этот раз за рулем был Мигель Гарсия. Он посмотрел на Ламию и лаконично спросил:

– Куда теперь?

Ламия достала рукопись, которую всегда носила с собой в элегантной маленькой сумочке клатче. Перелистала. Задумалась ненадолго. Потом сказала:

– Говорят, что дуракам везет. Давай проверим, так ли это. Выбери на этот раз сам. Что тебе больше нравится – Мексика или Португалия?

С лица Мигеля Гарсия сошла снисходительная улыбка, и он обиженно буркнул:

– А нельзя ли узнать больше информации?

– Можно, – согласилась Ламия. – В Мексике нас ждет остров заброшенных кукол. Так его называют потому, что на всех деревьях, растущих на этом жалком клочке суши, висят старые куклы. Их развесил некий отшельник, некогда живший на острове. Таким способом он пытался успокоить душу утонувшей девочки, не дававшей покоя ему самому. Но, кажется, им не удалось договориться, и в один из прекрасных дней отшельника нашли в воде. То ли он покончил жизнь самоубийством, то ли призрак девочки утащил его на дно за собой.

Мигель Гарсия поежился. Он не любил призраков, но утопленников – еще меньше.

– А что нас ждет в Португалии? – спросил он, горестно вздохнув.

– Часовня костей, – ответила Ламия. Она понимала, почему ее спутник задал этот вопрос, и в душе смеялась над ним и его страхами. – Ее построил еще в шестнадцатом веке какой-то монах-францисканец. Сама часовня невелика по размеру, всего восемнадцать метров в длину и одиннадцать метров в ширину, но в ней хранятся кости и черепа пяти тысяч монахов. На ее крыше написана фраза «Melior est die mortis die nativitatis», что означает: «Лучше день смерти, чем день рождения».