Сокровища Замка Тамплиеров

Мигель Гарсия почувствовал, что его бьет дрожь, как будто у него началась малярийная лихорадка. Он закричал бы, призывая на помощь сам не зная кого, но голос отказал ему, и из пересохшего горла вырвался только тонкий писк.

– Молчи! – приказала Ламия, закрывая ему рот ладонью. – Они ничего не будут предпринимать, пока мы не начнем выкапывать клад.

– А что тогда? – прошептал он, глядя на Ламию перепуганными глазами.

– Запомни несколько правил, и с тобой ничего не случится, – сказала Ламия. – Правила простые. Не оглядывайся, какие бы звуки и голоса ты не слышал за своей спиной. Копай, сохраняя полное молчание. Не верь тому, что тебе может пригрезиться. И тогда призраки будут бессильны против тебя… Что ты делаешь?

– Считаю, – проговорил, стуча зубами, Мигель Гарсия. – Хочу знать, сколько их явилось по мою душу.

– Глупец, – усмехнулась Ламия. – Лучше подумай, почему их головы повернуты в одну сторону. Это не случайно. Что там такого интересного для них? Рисунков и каких-либо огненных знаков на стенах я не вижу.

Но Мигель Гарсия, не слушая ее, продолжал считать призраков. Он сбился на третьем десятке и начал снова. А тем временем Ламия проследила за взглядами призраков. И увидела, что они смотрят на участок стены за амвоном, кирпичная кладка которой выглядела несколько неряшливой, словно кирпичи клали второпях и оттого неровно.

– Сторожа аховые, – усмехнулась она презрительно. – Сами выдали, где спрятан клад. Вот и доверяй после этого призракам охрану сокровищ!

Она подошла к стене и потянула за один из выступающих кирпичей. Он поддался неожиданно легко, словно его ничто не держало. Но как только кирпич оказался у нее в руках, все остальные с грохотом обрушились на пол, образовав в стене внушительную дыру. Затаив дыхание, Ламия заглянула внутрь. Но она ничего не увидела, кроме рыжеватой кирпичной пыли, устилающей дно небольшой ниши между кирпичами, из которых была сложена стена костела.

Она разочарованно вскрикнула. Потом на всякий случай, словно не доверяя своим глазам, просунула в дыру руку и пошарила по всем углам. Ее пальцы наткнулись на какой-то круглый гладкий предмет, не похожий на обычный шероховатый камень. Ламия ухватила его и поднесла к лицу, чтобы лучше рассмотреть. Это была большая черная жемчужина, несомненно, стоившая очень дорого.

Но эта жемчужина была единственной. Сколько Ламия ни искала в нише, но больше она ничего не нашла. Если клад здесь и был когда-то, то его достали и унесли. Жемчужина закатилась в угол, поэтому ее не заметили. Поняв это, Ламия зашипела от злости. Ее опять опередили!

– Будьте вы прокляты! – воскликнула она, обращаясь к призракам. – Вам только детишек пугать. Ничего серьезного доверить нельзя. Кто украл мой клад? Отвечайте!

Но призраки молчали. Направив на них свет фонаря, Ламия увидела, что на лицах под капюшонами не было ни глаз, ни носов, ни ртов. Если бы они даже и захотели, то не смогли бы ей ответить.

Ламия вернулась к Мигелю Гарсие, который все еще пытался пересчитать призраков, словно от этого зависело его спасение. В последний раз он дошел до двадцать восьмого и снова запутался в счете. Он безмолвно шевелил губами и загибал пальцы на руках. И был похож на человека, потерявшего разум от страха.

– Пошли отсюда, – устало сказала Ламия. – И не бойся их. Это пустышки в саванах. Клада здесь нет. И эти призраки нам так же страшны, как слону муравьи.

– Африканские муравьи могут обгладать слона до костей, если тот встретится на их пути, – возразил Мигель Гарсия. И только потом до него дошел смысл сказанных Ламией слов. Он обрадованно воскликнул: – Так вот почему призраки нас не тронули! Потому что нет клада.

– Думай так, – махнула рукой Ламия. У нее не было ни желания, ни сил переубеждать своего спутника, которого она считала трусом и глупцом. И она ничего не сказала ему о найденной черной жемчужине, решив приберечь ее для себя одной на так называемый «черный день», который, как Ламия подозревала, скоро наступит.

Ламия вышла из костела, равнодушно пройдя мимо призраков и даже не взглянув на них. Мигель Гарсия трусливо держался рядом с ней, не отставая ни на шаг. Они снова перебрались через ограду, только на этот раз Мигель Гарсия обошелся без помощи Ламии, подтянувшись на руках, как будто у него прибавилось сил – он боялся, что она оставит его одного, а сама уйдет. Ламия брела, опустив голову, ее плечи поникли. Она выглядела подавленной и отстраненной, словно была погружена в печальные раздумья.

И только когда они отошли далеко от кладбища, мужество начало возвращаться к Мигелю Гарсие. Этому способствовало и то, что луна освещала их путь. При ярком лунном свете было совсем не страшно идти по широкой дороге, которую с обеих сторон обступали неподвижно замершие деревья. В просветы между деревьями часто мелькал свет фар проезжающих по автостраде автомобилей, от чего становилось еще светлее.