Соль этого лета

Тяну к себе ближе, отодвигая от стены. Мурлыкнув во сне, переворачивается. Тонкое запястье ложится мне на губы. Целую, чувствуя, как бьётся венка.

Сползаю ниже. Сонно трусь щекой о твердеющие под тонкой маечкой соски. Тяну лямку с хрупкого плеча, обнажая грудь. Прижимаюсь…

Шелест убаюкивает. За окном ливень?!.. Приподнимаюсь, чтобы убедиться в этом. Точно! Ну и как мы побежим, теперь? Грязь месить? Телефон тихо пиликает. Семь. Отключаю Аленин будильник.

Ооо… Как же не хочется просыпаться! Мне кажется, я только уснул. И ещё меньше мне хочется покидать эту кровать. Вернуться в неё не так просто! И поэтому я жадничаю, стараясь взять как можно больше. Затрахаю её… Ррр!

Перевернув на живот, усаживаюсь сверху. Мне так хочется еë рассмотреть во всех деталях. Насытить голодное тело и потом никуда не спешить, ни на кого не оглядываться. Кайфовать просто… Во всех позах! Но чтобы этого зверя насытить надо неделю из койки не вылезать.

Кожа у неё красивая, загорелая, идеально гладкая как бархат. Пахнет солнцем, парфюмом и нашим сексом. Веду пальцами по «лямочкам», которые не тронул загар, вдоль позвоночника, спускаясь к ягодицам. Обвожу ямочки на пояснице. Попка — вау! Сжимаю несколько раз, как подушечку антистресс.

Вздрагивает.

Вдавливаюсь большими пальцами между бёдер. Развожу в стороны, открывая для себя вид розовой влажной плоти. Она как роза… Нежная… Манящая… А я снова готов! Кровь приливает так мощно, что я сокращаюсь от болезненных ощущений.

— Стой! Который час? — выдыхает Алена, просыпаясь.

— Без пяти минут, как мы кончили… — втыкаюсь в сжимающееся лоно.

Вскрик. Пальцы вцепляются в подушку. Надрывный вздох… Голова кругом от этих ее стонов!

Ты не пускаешь меня? Мне так туго, что боюсь сделать больно.

— Расслабься… — обвожу место нашего соприкосновения пальцами.

— Дверь открыта! — сбитый выдох.

Ложусь сверху, кусая губами еë ушко.

— Зачем ты об этом думаешь? Только обо мне думай…

Толкаюсь медленно, выходя почти полностью, растворяясь в ощущениях. Плавлюсь, кусая губами еë шею, узко. Веду зубами по плечам, слегка прикусывая между лопаток.

— Боже… — дрожа шепчет она. — Мар…

— Ещё скажи…

— Мар… — течёт она подо мной.

Наши тела скользят.

— Скажи: «люблю»… — задыхаясь от биения в груди, требую я.

Ласково вгрызаюсь в еë шею, вдавливаясь бёдрами глубже.

— Говори!

— Люблю…

Мурашки поднимаются по спине, неожиданно ярко взрываясь под черепной коробкой. И тело выходит из-под контроля, превращаясь в машину. Не щадя вколачиваюсь, теряя границу между нами.

Стоны в подушку распаляют еще сильнее!

Поднимаюсь над ней, сжимая бёдра. Выхожу полностью и возвращаюсь, сминая и протаранивая сжимающуюся ритмично плоть. Да!.. Почти сразу же взлетела! Круто. Покусывая губы, догоняю еë.

Как же это охерительно кончать так, без всяких резинок! Отрыв башки просто… Целую в затылок.

— Это было нечестно, — со стоном прячется под одеяло.

Встаю с кровати.

— Я в курсе, что признание, сделанное под давлением не имеет силы. Но будем считать, что это репетиция, ладно?

Натягиваю шорты.

— Тарханов, исчезни ради Бога, — закрывает ладонью глаза.

Присаживаюсь рядом, распиная еë на кровати. Ловлю взгляд, оттягивая от лица её руку.

— Ты опять? — злюсь на неё.

— Опять — что? — осоловело смотрит мне в ответ.

— Будешь мне рассказывать про то, что я еще пацан?

— А нет? — прищуривается ядовито.

— Нет. Я отвечаю за то, что делаю.

— Именно поэтому ты ни разу не вспомнил про презерватив, — перебивает меня.

Осекаюсь. Черт… Кровь бросается в лицо, язык немеет. Вот это предъява!

— Ты… ни разу не сказала, что они нужны, — сглатываю я.

— Да-а-а? А сам ты, конечно, не в курсе, взрослый мальчик? — с сарказмом.

— Ты не останавливала!

— Допустим, я не остановила, потому что пью контрацептивы и лично проверяю твой анализ крови. Но ты ничего не знаешь про мой анализ и фертильна ли я в данный момент. Весьма по-взрослому, Марат. Очень ответственно! Мне просто интересно, сколько у тебя не учтённых детей с таким подходом к делу.

— Ты с ума сошла? — возмущённо подрываюсь я. — Я так никогда не делаю! Никогда. Только с тобой!

Её бровь иронично дёргается.

— Ты не веришь мне?! — бешусь я. — Это правда.

Дотягивается до телефона.

— Буди команду. Пора.

— Нет, погоди.

Сжимаю переносицу, внутри кипит. Потому что косяк имеет место быть. Но это, блять, не совсем косяк! Это моë доверие к ней. И, наоборот…

— Давай обсудим это?

— Ну что обсуждать?

Срывает со спинки тунику, быстро натягивает на себя.

Я как идиот застываю и туплю, копаясь в себе.

— Это НЕ безответственность, ясно?

— Это «другое», — с прохладным сарказмом.

— Просто, если бы вдруг ты… — опускаю взгляд на еë живот. — Что плохого в детях?

Развожу руками.

— Боже… — страдальчески поднимает глаза к небу. — Ну за что?

Обескураженно смотрю на неё.

— Да что опять не так??

Мне прилетает подушкой. Уворачиваюсь. Подушка пролетает мимо, сносит с тумбочки что-то.

Решительно указывает пальцем мне на дверь.

— Буди команду, Тарханов.

Пиздец… Что так сложно-то?

Глава 23. Нервы

В столовой сидим с Маратом друг напротив друга.

«Отведи глаза!» — беззвучно шепчу ему.

Опускает послушно взгляд.