Соль под кожей. Том второй (СИ)

— Хорошо, Лори, предположим, я тебе верю, — первым нарушает молчание Вадим. — Ты ведь не из человеколюбия сюда пришла. И что-то мне подсказывает, что ты не из тех людей, которые будут рисковать всем ради спасения чужих капиталов.

— Было бы странно, если бы ты поверил сразу и на слово.

— У тебя есть какая-то альтернатива? План? Любой способ, которым ты собираешься насолить Завольскому?

— Вероятно, — отвечаю уклончиво.

— И тебе нужен союзник?

— Так много вопросов, Авдеев. — Немного странно называть его по фамилии, хотя все это тоже ему идет. У него даже фамилия чертовски нормальная, человеческая.

— Потому что, возможно, у меня тоже есть с этим ублюдком некоторые личные счеты.

При этом в его голосе, тягучем и оргазмическом, внезапно появляются жесткие нотки, от которых по моей коже пробегает неприятный холодок. Машинально натягиваю толстовку обратно на плечо и на этот раз застегиваю молнию почти до самого носа одним резким движением.

— Поэтому ты решил заключить с ним мировое соглашение? Странное начало войны.

— Ну а кто-то вышел замуж за его сына, — подкалывает Вадим. — Все мы немного с приветом.

— Значит, нам будет выгодно работать в команде, — говорю я, и проклинаю себя за то, что в ответ на эти сухие слова в моей голове возникают абсолютно неприличные картинки. — Что у тебя к нему? Какого дерьма за воротник он насыпал тебе?

— Попытался обокрасть одного дорого мне человека, — не вдаваясь в подробности, отвечает он.

Нутром чую, что речь о Марине.

Но я уверена, что нигде и никогда раньше, ее имя не всплывало ни в одном из документов, которые попадали мне в руки.

Я уже почти задаю вопрос, чем же Завольский так успел насолить его женщине, но силой закрываю рот на замок. Мне не нужна эта информация. Я ничего не хочу знать. Этот роскошный мужик — табу. Максимум, который может вырасти из нашего сегодняшнего контакта — взаимовыгодное плодотворное сотрудничество. Мы поможем друг другу, а потом разойдемся как в море корабли.

Дурацкая банальщина. Почему ее сегодня особенно много?

— Значит, мы можем быть полезны друг другу, — говорю с преувеличенным оптимизмом.

— Да. Но у меня есть правило, Лори.

— Ну вот, а еще удивлялся по поводу кодекса. — Закатываю глаза, пытаясь предугадать, что это может быть за правило. «Никакого секса на рабочем месте»? Да я скорее в монашки подстригусь, чем хоть пальцем до него дотронусь. Как бы сильно мне не хотелось обратного.

— Я не полагаюсь на людей, которые имеют дурную привычку пропадать в неизвестном направлении без единой на то причины. А ты уже дважды это делала, Лори.

— Мы оба знаем, что причина есть.

— Твой муж? — Он даже не скрывает издевку.

— Твоя жена, — теряю самообладание, тороплюсь и, как закономерный итог, совершаю ошибку. Я ведь понятия не имею, в каком статусе их с Мариной отношения.

— Моя… кто? — Вадим подается вперед. Непонимание на его лице такое искренне, что на мгновение я даже готова разувериться в том, что видела собственными глазами. — Лори, ты о чем? О ком?

Ненавижу ситуации, когда меня загоняют в угол. А еще больше ненавижу те их них, которые «умно» организовываю сама себе. Уже как будто полностью искоренила в себе эту дурацкую привычку, но рядом с Вадимом все катится к черту. Еще один здоровенный сигнал «SOS», почему мне нужно держаться подальше от этого мужика — рядом с ним я чувствую себя той двадцатилетней дурой, которой очень хотелось верить в принца на белом коне. А ведь он не делает для этого ровно ничего — я, как порядочная идиотка, все сама.

Но раз уж я оказалась в этом углу, лучше не пытаться выкручиваться враньем и усугублять ситуацию. В конце концов, наше сотрудничество только выиграет, если мы заранее, на берегу, расставим все точки над «i».

— Марина Рогожкина, — говорю только это.

Вполне достаточно, чтобы понять.

И Вадим, судя по тому, как его лицо снова становится непроницаемым, прекрасно понимает.

— Ясно, — коротко говорит он. — Откуда ты знаешь? И что именно знаешь?

— Это длинная история. Она не имеет никакого отношения к тому, ради чего мы тут встретились, поэтому не вижу смысла выкапывать старых покойников. Скажу только, что если бы я знала, о тебе и Марине, то ничего не было бы. Но случилось так, как случилось. Больше не повторится.

— И все же, я настаиваю, чтобы ты объяснила, что именно ты знаешь. Потому что у меня есть некоторые сомнения на счет того…

— А вот у меня нет никаких сомнений в том, что я не хочу обсуждать эту тему. И если ты будешь настаивать — я буду вынуждена уйти, даже если это будет сулить мне потерей надежного союзника.