Солдат императора

Никаких дополнительных вводных не требовалось. Все бросились распутывать седельные сумки и мешки, извлекая на свет божий латы, снимая с седел оружие. Господи, неужели началось?

Началось!

Не прошло и пяти минут, как вся наша рота уже стояла в полной готовности. Хвала Создателю, что «германская заклепка»[30] так здорово продумана. Даже одному, без помощи пажа, одеваться удобно и легко.

Сперва, горжет на шею — раз! А к нему уже пристегнуты руки — два! Потом кирасу лямками через горжет и на талии ремнем схватить — три! А к её подолу заранее пристегнуты набедренники — четыре! Ремни на налокотниках застегнуть и наручи на кнопку захлопнуть, а это дело двухсекундное — пять! Набедренники ремнями сзади застянуть — шесть! Шлем на голову — семь! Перевязь с мечом и кинжалом на бедра — восемь! Рукавицы (у кого они раздельные с наручами) на руки — девять! Пику, или что там вместо неё в лапы — десять. И все. Готов убивать!

Мы споро построились по отделениям, когда к нам подъехал ротмистр. Лицо его было злое и перекошенное.

— Парни! В деревне — засада! В рощице слева — спрятан секрет. Рыл под сорок. Сколько в деревне — неясно. Не меньше сотни. За деревней — конница. Два — три десятка! Дозорных наших не заметили, вроде бы. Сейчас мы им будем делать сюрприз. Значит так. Строимся. И бегом в лес. Коней там оставим. Вилли! Пять коневодов из молодых на тебе. Дойдем до конца рощи и шагом выходим, направление — деревня. Вперед шагов двести, смещаясь налево, пока не зайдем за уровень рощицы, где секрет. В это время конница обходит их стороной с тыла. Когда, они навалятся на секрет, я командую: налево, и все идем рвать гадов в засаде. Пока еще из деревни до нас добегут! А там — по обстановке. Всё ясно?! Тогда вперед!

— Погоди, Курт! — сказал кто-то из капралов, — у тебя бартель[31]

не застегнут, пропадешь из-за дурости! Ротмистр пошарил железной клешней у шеи, пробормотал благодарность, и что-то поправил. После чего спешился, взял алебарду и встал на правом фланге нашего построения. Конница, между тем, колонной по два на рысях уходила в обход холма.

— Когда жабоедов почистим, примемся за село! Если хоть одна сука местная с ними — всех перебьем, а деревню пограбим! — воззвал господин ротмистр, после чего, воинственно потряс алебардой и скомандовал: Впере-е-е-е-е-д бего-о-о-о-о-м марш!

И мы побежали. За нами поспешно суетились коневоды, выделенные расторопным капралом Вилли. Как они пятеро управятся с сотней коней, я тогда не думал. Я вообще не думал. Я дико боялся.

Рота взошла на холм и остановилась. Впереди лежала деревня, такая мирная, и уютная.

— Внимание! — подал голос Курт, уже нисколько не скрываясь. — На поле марш! — лязгая латами, ландскнехты выбежали из под покрова оливковых деревьев и быстро построились. По команде равнять ряды капралы принялись сбивать линии древками алебард, в преддверии драки отдавая последние наставления и отпуская соленые шуточки.

Я поводил руками, проверяя очередной раз, нормально ли ходят наплечники, не заклинит ли их в самый решительный миг. Мои товарищи занимались приблизительно тем же самым, с небольшими поправками на другие детали снаряжения. Кто-то тревожился за набедренники, кому-то вдруг перестало нравиться крепление шлема к горжету.

Сто двенадцать солдат стояли плотным строем: впереди три ряда пикинеров со своими страшными длиннющими орудиями убийства, за ними — четыре ряда алебардистов, вооруженных разнообразно.

Больше всего было, конечно же, алебард, но встречались и глефы, и кузы, и редкие гутентаги. И двое несли двуручные мечи, в том числе ваш покорный слуга. Мое место было в четвертом ряду на левом флаге.

В случае чего мой неотразимый клинок должен был прикрыть угол строя — самое уязвимое его место. То есть, по замыслу начальства должен был, а что получится на самом деле, еще предстояло выяснить. Меня так трясло, что я рук не чувствовал. В настоящий момент, ценность моя военная стремительно приближалась к нулю. Тут чья-то тяжеленная лапа ударила меня по плечу, да так неожиданно, что едва не подпрыгнул.

— Не трясись так, — я обернулся и увидел обнадеживающий взгляд алебардиста Ральфа, с которым был немного знаком еще по памятному мне походу к Мюнхену. — Сейчас мы им всыплем! Если что — я рядом, помогу.

— Оружие к но-о-о-о-ге! — и сто двенадцать человек со смачным хрустом вонзили подтоки в землю возле правых стоп. — Оружие на пле-е-е-чо! — сто двенадцать древок и клинков разом рванулись вверх, чтобы потом с шумом и звоном упасть на облитые сталью плечи. — Вперед шаго-о-о-м марш!

Казалось, слитное движение, в которое пришла вся рота, дружный удар сотни башмаков в землю, выбили слабость из моего сердца и дрожь из рук. Я шел в свой первый бой, со мной шагали мои товарищи. Шагали как один, чтобы победить или умереть.