Солдат удачи

— Но женщины рами живут дольше мужчин?

— Так повелел Элейхо. Дитя прибавляет женщине жизнь, а у мужчины она убавляется… Ты этого не знал? Но ты ведь не боишься, воин? И не откажешь мне в подарке?

— Не откажу, — ответил Дарт и обнял ее.

Видно, различия меж ними были гораздо большими, чем обещала внешность; облик обманывал, скрадывал их, не изменяя внутренней сути. Суть же состояла в том, что рами — или скорее их отдаленные предки — явились сюда из мира, непохожего на Землю. Не исключалось, что их изменили Темные либо сама реальность Диска, приливы и отливы гравитации, свет голубой звезды, пища, вода и воздух… Десятки факторов, сотни нюансов, и в результате — иная, отличная от земной физиология, другой генетический аппарат…

С Констанцией дела обстояли иначе. Насколько Дарт понимал природу метаморфов, Констанция, преобразуясь в земную женщину, ничем не отличалась от нее, ни внутренне, ни внешне. Она могла бы подарить ему дитя, не требуя взамен частицу жизни… Ничего не требуя, кроме любви…

* * *

Нерис, утомившись, наконец заснула. Дарт, чувствуя, как тяжелеет тело, лег на спину и стал следить за пляской светящихся мотыльков — сейчас их рой напоминал Галактику с мириадами крохотных разноцветных звезд, кружившихся по прихотливым орбитам. Дождь уже не шелестел, а молотил ветви и листья, грохот волн сделался настойчивее и сильнее, и временами с реки доносился резкий чмокающий звук — левиафан выпускал якоря-псевдоподии, впивался ими в песчаное дно.

Ночь тянулась бесконечно. Синий период, время раздумий и снов… Сон не шел, но думы неслись, как табун лошадей под щелканье пастушьего бича.

Теперь, встретившись с Нерис, он знал гораздо больше об этом планетоиде, обители десятка рас. Обители, не колыбели, ибо жизнь на Диске была индуктированной, перенесенной с других планет, известных Темным, — с какими конкретными целями, оставалось лишь размышлять и гадать. Они, вероятно, привыкли к своей среде обитания и потому не мыслили искусственных конструкций без живой природы, степей и лесов, морей и рек — и, разумеется, без сонма тварей, населяющих воды и сушу. Диск, при всем его своеобразии, являлся не космической станцией, а планетой — местом, предназначенным для жизни, устроенным так, как было удобно Ушедшим Во Тьму; значит, уходили они без поспешности, и процедура их отбытия тянулась, очевидно, сотни лет. Быть может, тысячи — так почему не провести с комфортом оставшееся время? Среди диковин и чудес из дальних уголков Галактики…

Реки, делившие Диск на сектора-континенты, играли роль естественных границ меж этими диковинками и чудесами. Когда-то, в очень отдаленные эпохи, каждый сектор был устроен по-особому, обладал эндемичной природой и, надо думать, имитировал определенный мир с присущими ему флорой и фауной. Но миновали сотни тысячелетий, и одни виды смешались меж собой, другие проникли на сопредельную территорию, а третьи эволюционировали, так удалившись от своего первоначала, что даже Ушедшим Во Тьму было б непросто их опознать. Дарт полагал, что мыслящие обитатели Диска — продукт такой эволюции, тянувшейся пару миллионов лет и даровавшей переселенцам разум. Вполне возможна гипотеза: Темные, с их трепетным почтением к биологическому естеству, не стали бы переселять существ разумных и нарушать процесс развития чужой цивилизации. Другое дело — растения и животные, включая тех, кто по прошествии времен мог бы превратиться в нечто большее, нежели бессмысленная тварь.

Время изменяло и перемешивало, дробило и соединяло, но результат еще не вызрел: каждый сектор отличался от других рельефом или растительностью, наличием или отсутствием гор, особым животным миром, а главное — той расой, что обитала в пригодных для жизни местах. Сектор, уже известный Дарту, считался «диким»: его занимали криби, и лес их был небогат — много хищников и мало съедобных плодов и кореньев. Эти джунгли, переливавшиеся всеми оттенками зеленого, произрастали на плоской равнине, что простиралась до прибрежных гор — хребта-ожерелья, которым Дарт любовался с высоты, сидя в пилотском кресле. Хребет кольцом охватывал полярный океан, и место это было особое — там, среди скал и горных отрогов, таились хранилища Детей Элейхо. Подземные бункеры Темных, как понял Дарт со слов Нерис, склады Ушедших Во Тьму, но не забравших с собой свои сокровища. Впрочем, к нынешним временам все доступные тайники были отысканы и разграблены.

По другую сторону реки лежал сектор рами, обильный плодоносящими деревьями, с фиолетово-индиговым лесом, сменявшимся то степью, то скалами, то холмами, то долинами ручьев и мелких рек. Эта местность, так же как другие материки, была не очень населенной, и Дарт еще не разобрался в мотивах, по которым рами, тири или данниты выбирали места для своих городов. Если только их можно было назвать городами… Он подозревал, что речь идет о чем-то другом — ведь, как объясняла Нерис, в них не имелось ни стен, ни башен, ни домов, ни дворцов. Больше того, сама идея строительства жилищ была ей чуждой и непонятной.