Солдатская доблесть

Ночь выдалась темная. Разведчики оделись в белые халаты, вооружились автоматами. У каждого финка, по паре гранат. Но главным оружием, по словам сержанта Петрова, оставалась смелость, решительность, умение действовать скрытно и осторожно.

Передний край противника проходили в двух километрах от землянки разведчиков. Три расторопных минера быстро сделали проход в минном поле противника, и скоро разведчики оказались перед проволочным заграждением, которое протянулось подле брустверов немецких окопов.

Степкин приказал залечь и замаскироваться. Алексей слился с сугробом снега и так пролежал целый день, засекая огневые точки врага. Как только сгустились сумерки, минеры прорезали три хода в проволочном заграждении.

Алексей полз рядом с солдатом Гордиенко. Справа затрещал немецкий пулемет. Протянулись нити трассирующих пуль.

— Гордиенко, Булаев, — послышался голос сержанта Петрова, — огневую точку справа подавить.

Разведчики вернулись на рассвете. Добытый «язык» дал ценные сведения. Командир дивизии объявил участникам ночного рейда благодарность, особо отметив группу сержанта Петрова.

Крепко полюбил Алексей сержанта. Но вскоре пришлось расстаться, Петрова перевели в другую часть. Отделение принял Алексей Булаев, а через несколько дней разведчиков передвинули в Синявинские болота. Отделение Булаева придали стрелковому батальону, которому было поручено провести разведку боем в сторону станции Мга.

Под прикрытием огневого вала батальон, прорвав передовую врага, овладел первой и второй линиями обороны. Разведчики просочились в ближние тылы и повели наблюдение. Вот уже нанесены на карту минные поля, ранее невыявленные доты и дзоты, минометные и пулеметные гнезда, в зарослях леса обнаружены дальнобойные пушки. Радист передал первые сведения на командный пункт дивизии. Булаев принял решение двигаться дальше, и вдруг приказ: отходить.

Прижимаясь к земле, разведчики поползли. Булаев внимательно следил за ними. Вот один скрылся в зарослях леса, второй, третий, а где же Иван Степанов. Алексей пополз к воронке, в которую несколько минут тому назад прыгнул Степанов. Вот и воронка. Солдат лежал, воткнувшись лицом в мерзлые комья земли.

— Иван, ты ранен?

— Кажется, малость задело, — чуть слышно прошептал солдат, — но я дойду.

Он сделал попытку подняться, но тут же сунулся вперед головой и застонал. Булаев поволок его. Степанов до боли стиснул зубы, а сержант, обливаясь потом, тащил раненого товарища. Бой между тем уходил все дальше и дальше к нашей передовой. Пробираясь от воронки к воронке, от дерева к дереву, Алексей благополучно миновал передовую врага и оказался в нейтральной зоне. На пути попалась глубокая воронка. Алексей осторожно спустил в нее солдата и прошептал:

— Ваня, полежи пока тут.

— Товарищ сержант, вы не бросите меня? Товарищ сержант, не уходите.

— Лежи спокойно. Я вернусь!

Прохода в нашем минном поле не оказалось. Пришлось с риском для жизни самому снимать мины. Разгребая снег руками, Булаев извлекал из-под него мины и фугасы, вывинчивая из них взрыватели. Метр за метром очищал он проход. Вот уже показались брустверы наших окопов. Алексей облегченно вздохнул и, тщательно провешивая проход, пополз к воронке. Взвалил на плечи раненого — и в проход. Радостно бьется сердце. Еще десять метров, пять, три, два… Алексей вскочил на ноги и, не выпуская из рук товарища, метнулся вперед, скатился в траншею и тут же услышал:

— Руки вверх!

— Свои мы, братишечки! Свои. Из немецкого тыла выбирались, — ответил Алексей, бережно опуская на дно траншеи Степанова.

Через день Алексей вернулся в свою роту. А вскоре сержант Булаев получил первую награду — медаль «За боевые заслуги».

2

Шел буранный январь 1944 года. Освобождая город за городом, по пятам преследуя противника, дивизия неожиданно натолкнулась на сильное сопротивление врага. Чувствовалось, что силы противника нарастают с каждым днем. Командованию срочно требовалось знать наличие живой силы врага и техники. Действовать вслепую опасно. Командир 286-го стрелкового полка подполковник Фоменко поручил сержанту Булаеву разгадать замысел врага.

Алексей направился к разведчикам. Перед входом в землянку остановился, смахнул с валенок снег и перешагнул порог. Отделение было в сборе.

— Как, товарищ сержант, к фрицам в гости пойдем или загорать будем? — спросил ефрейтор Петренко.

— Идем в гости, — улыбнулся Булаев.

В сумерки разведчики миновали нашу передовую, проползли по глубокому снегу, залегли перед траншеями противника и повели наблюдение. Не час и не два пролежали в сугробах снега, изучая вражескую оборону. Давно уже ночь сменилась утром, а утро — днем. Вновь стали сгущаться сумерки, Булаев подозвал Степанова и зашептал.

— Зови всех, проверим вон ту траншею, — он указал налево. — Может, по ней в тыл удастся пробраться.