Солдатский маршал [Журнальный вариант]

1 час 20 минут методическое подавление, разрушение целей и залпы «катюш».

20 минут нарастающий до предельного режима артиллерийский и минометный огонь.

45 минут заранее спланированный артогонь по узлам сопротивления в глубине обороны противника.

Пехота с танками прорыва и орудиями самоходной артиллерии в атаку была поднята в 7.55, то есть в момент открытия артиллерией нарастающего до предельного режима огня, и, прижимаясь к огневому валу, пехота с танками и орудиями самоходной артиллерии через 20 минут прорвалась на передний край обороны противника.

Авиация в течение дня действовала по следующему плану.

Первый бомбовый удар был произведен по штабам, узлам и линиям связи для нарушения управления.

Второй, третий и четвертый бомбардировочные удары последовательно производились по артиллерийским позициям в глубине обороны, по скоплениям противника и резервам противника.

Первый удар штурмовиков произведен в 7.55, то есть в момент подъема пехоты в атаку, и продолжался беспрерывно в течение двух с половиной часов с огневой задачей подавления артиллерии, минометов противника и огневых точек на обратных скатах…

Танковые армии Катукова и Ротмистрова, построенные в боевые порядки на выжидательных позициях, продвигали свои авангардные бригады непосредственно за пехотой, что обеспечило быстрый ввод главных сил танковых армий в прорыв после взлома тактической глубины обороны противника».

Но уже на следующий день противник предпринял ряд контрмер, сопротивление усилилось. Гот начал перебрасывать резервы и пытаться закрывать ими прорывы, ликвидировать опасные вклинения. Однако напор был столь силён, что уже к утру 5 августа дивизии 7‑й гвардейской армии генерала Шумилова вышли к Белгороду и начали обтекать город, блокируя все дороги и направления.

И. С. Конев вспоминал, что бои за Белгород имели ожесточённый характер. Немцы понимали, что

они теряют с падением города, превращённого ими в твердыню.

Белгород переживал вторую оккупацию. Немцы вошли в город 24 октября 1941 года и стояли здесь до 9 февраля 1943 года, до своего сокрушительного поражения под Сталинградом. Но вскоре вновь отбили Белгород. Произошло это 18 марта 1943 года.

Конев торопил своих командармов первого эшелона. Вперёд! Вперёд! Ни в коем случае не сбавлять темпа наступления!

5 августа 7‑я гвардейская армия и 69‑я армия генерала Крюченкина штурмом преодолели укрепления по обводу Белгорода, ворвались в кварталы и быстро начали продвигаться к центру. К полудню стало окончательно ясно, что город взят.

В тот же день за сотни километров севернее по фронту, в деревне Хорошево близ Ржева, произошло вот какое событие.

Накануне Сталин решил выехать на фронт. Это была его первая и единственная поездка на передовую. Спецэшелон, на котором он отправился к месту назначения, был замаскирован под обыкновенный товарняк с пиломатериалами и дровами. Остановился в крестьянском доме. Вызвал к себе командующего Калининским фронтом генерала Ерёменко. В мемуарах Ерёменко эпизод встречи его со Сталиным 5 августа 1943 года описан во всех мыслимых и немыслимых подробностях. В самый разгар их беседы в дверь постучались, вошёл комиссар госбезопасности 2‑го ранга, он же заместитель наркома внутренних дел Серов и доложил:

— Нашими войсками взят Белгород.

Сталин сразу заметно оживился, настроение у него поднялось. И вдруг он начал рассуждать примерно в таком духе: в прежние времена, когда русские войска где–то одерживали победу, во всех церквах били в колокола, славили победу и победителей.

— Как вы думаете о том, чтобы дать салют в честь тех войск, которые взяли сегодня Орёл и Белгород?

Все ответили положительно.

Тогда Сталин позвонил Молотову:

— Вячеслав, распорядись… — И так далее. При этом предупредил, чтобы салют не давали без него. И тут же уехал в Москву.

Как только Левитан передал в эфир сообщение об освобождении городов Орла и Белгорода, в Москве, рассредоточившись по разным районам, чтобы выстрелы были слышны везде, 124 горных орудия отсалютовали двенадцатью залпами.

Отличившимся дивизиям и частям Верховный приказал присвоить почётные наименования «Орловская» и «Белгородская».

В штабах армий, корпусов и дивизий Степного фронта командиры писали реляции на награждение отличившихся.

В конце июня 1942 года Конев был награждён орденом Кутузова Г степени, а через месяц — орденом Суворова Г степени. Имя Суворова особенно вдохновляло его. Через год, даже немного раньше, в мае 44‑го, он получит ещё один орден Суворова той же Г степени. Для маршала они на всю жизнь остались самыми дорогими наградами родины.

Результаты наступления Степного фронта были потрясающими. Хотя И. С. Конев потом будет сожалеть об упущенных возможностях из–за раздёргивания Ставкой стратегических резервов. Прорыв углубился до 60–80 километров. Танковые армии продвинулись до 100 километров. Ширина прорыва составляла до 120 километров.