Солдатский маршал [Журнальный вариант]

Когда штабной кортеж командующего мчался по шоссе к Праге, навстречу нескончаемой колонной двигались пленные немецкие солдаты и офицеры — то, что ещё несколько часов назад было «армией Шернера». Вместе с ними, в той же колонне, на тележках везли свой скарб и детей судетские и силезские немцы. Начинался исход ещё одного народа. Горе побеждённым…

Прага была наполнена шумом ликующих толп и запахом сирени.

Конев пережил в эти дни тот восторг, который, как ему казалось, уже пережит им давно, в юности, когда был влюблён и мечтал о личном счастье. Рядом с ним в машине ехала Антонина Васильевна, Тоня. Он был влюблён и знал, что она отвечает ему тем же искренним чувством. Знал он и то, что это не фронтовая любовь, а — навсегда.

Победа… Пражская сирень… Глаза Антонины… Всё это волновало и переполняло душу.

А в мемуарах об этом дне в Праге он написал: «И скажу честно, одним из первых и самых сильных желаний этого дня было желание выспаться, и мысль, что, наконец, это, видимо, будет возможно, если не сегодня, то хотя бы вскоре».

Назначил коменданта. Отдал распоряжение: кормить людей — на площадях, на улицах, у дорог. Кормить из солдатского котла всех, в том числе пленных.

В один из этих дней ему доложили: захвачен генерал Власов. Никакого интереса к бывшему генералу Красной Армии Конев не проявил. Генерал Петров, когда остались одни, заметил:

— А ведь в сорок первом был героем, защитником Москвы. В газетах печатались его портреты с восторженными заголовками.

Конев ничего не ответил.

С 5 по 9 мая 1945 года во время пражских боёв погибло около 1500 чехов из числа повстанцев. За свою свободу они заплатили дорого. Около 1000 немцев. Около 300 бойцов РОА. И 500 солдат и офицеров из войск маршала Конева. Похоронены они на Ольшанском кладбище.

После войны маршал приезжал сюда не раз. И всегда заходил на Ольшанское кладбище, чтобы поклониться своим чудо–богатырям из ударной пражской группировки.

Глава тридцать пятая

ШЕДЕВРЫ ДРЕЗДЕНСКОЙ ГАЛЕРЕИ И ДРУГИЕ ТРОФЕИ

«Но вы же маршал, а не «Мадонна…»

Дрезден был взят по пути к Праге.

6 мая в 18.10 по московскому времени командующий 5‑й гвардейской армией генерал Жадов получил короткий и ясный приказ Конева: «Светлого времени не терять, начать наступление немедленно. Исходное положение для наступления занимать с ходу».

Дрезден — это, прежде всего, Цвингер. Цвингером в старину именовали пространство между внешней и внутренней крепостными стенами города. Именно там и были построены здания, ставшие знаменитой Дрезденской галереей. В галерее хранились шедевры старых мастеров, гордость Европы.

Всего около 750 полотен. Среди них «Спящая Венера» Джорджоне, «Портрет молодого человека» Дюрера, «Динарий кесаря» Тициана, «Охота на вепря» Рубенса, «Блудный сын в таверне» Рембрандта, «Девушка, читающая письмо у открытого окна» Вермеера. И шедевр шедевров — «Сикстинская мадонна» Рафаэля. Кроме того, в собрании находились уникальные нумизматические коллекции, собрания фарфора, древней скульптуры.

Перед атакой Конев предупредил Жадова, чтобы, по мере приближения к Дрездену, поменьше воли давал артиллеристам, а орудия большой мощности вообще не выводил на огневые.

Дрезден, как известно, основательно пострадал во время массированного налёта авиации союзников в ночь на 14 февраля 1945 года. Тогда две тысячи английских и американских бомбардировщиков практически стёрли с лица земли «город искусств», Северную Флоренцию, вместе с его жителями. Дрезден считался открытым городом. По международному праву, его не должны были бомбить. Поэтому именно в Дрезден со всей Германии свозили детей. Руины, как вспоминали чудом выжившие, горели ещё пять суток. А смрад десятков тысяч погибших под развалинами стоял до середины лета. Сейчас на Западе об этом принято помалкивать. (Это — к вопросу о том, как любят правду истории у них).

Жадов тут же отдал приказание своим командирам корпусов, генералам Родимцеву и Бакланову, «сделать всё возможное, чтобы уберечь его от новых бессмысленных разрушений».

По приказу генерала Родимцева в город пошли три парламентёра, три офицера с белым флагом. Несколько раз их обстреляли. Но стреляли для острастки. Одной очередью перебили древко белого флага. Фамилии тех отважных офицеров, которые тоже пошли под пули с желанием не допустить в городе–музее новых разрушений: Собко, Артёменко, Обуховский. Офицеры вернулись невредимыми, но и переговоров не получилось. Немецкий офицер, встретивший их, сказал, что комендант города Дрезден убыл в неизвестном направлении, и ультиматум не принял. Стало ясно, что капитулировать немцы не хотят.

Не хотят — так не хотят…

Впоследствии генерал Жадов в своих мемуарах напишет: «Артиллерия и миномёты вели огонь только по наблюдаемым целям…» Это было правдой. Приказы Конева в войсках исполнялись точно и беспрекословно, так как командующий умел и спросить, если что–то шло не так.

Старая парковая часть города — Цвингер — была очищена от немцев 8 мая. Жадов тут же доложил Коневу: