Солдаты без оружия

Машенька к тому времени освоилась с окопным бытом, солдатской жизнью и стала незаменимой помощницей нашим медицинским сестрам и кашеварам. Часто с тем или иным взводом она уходила в балку и вместе с бойцами тренировалась в стрельбе по мишеням из винтовки, пистолета и автомата. У нее оказались зоркие глаза и твердая рука. Научилась она и метать гранаты.

В один из дней командир нашего батальона получил приказ разведать вражеские позиции. Машенька в тот момент прибирала у него в блиндаже и, услышав приказ, сказала, что хорошо знает эти места и может пойти провожатой с нашими разведчиками.

— Еще чего не хватало! — сказал командир батальона.

— Честное пионерское, я знаю эти места, как свой дом, — повторила Машенька. — Сколько раз ходила тут к бабушке!..

— Нет, — отрезал командир. — Мала еще, не имеем права подвергать твою жизнь опасности.

— Мала? — обиделась Машенька. — Уже тринадцать минуло, скоро будет четырнадцать, и все мала? Я тоже хочу мстить фашистам за маму и папу, за свою бабушку.

— Не спорь с командиром, раз считаешь себя бойцом, — строго и наставительно произнес командир батальона; глаза, однако, смеялись.

Но через несколько дней ему пришлось-таки вспомнить Машенькины слова, так как разведчикам не удавалось перейти линию фронта. Командир вызвал девочку и попросил рассказать, каким путем она смогла бы провести наших бойцов в тыл к фашистам. Машенька объяснила, но стало ясно, что без провожатого можно заблудиться, и командир скрепя сердце решился отправить ее вместе с разведчиками.

— Да вы не бойтесь, все будет хорошо, — заверила его девочка.

И действительно, наши разведчики удачно проникли вместе с Машенькой в деревню Сухая Балка, добыли нужные сведения и даже привели двух «языков» — гитлеровских вояк, которые дополнили своими показаниями данные разведки.

С тех пор Машенька стала часто ходить с нашими бойцами в гитлеровский тыл, а потом — и одна и всегда успешно выполняла задания. Всякий раз, как она возвращалась, мы облегченно вздыхали и окружали ее тесным кругом, расспрашивая, что она видела и слышала. Мы стали называть ее сталинградкой. Так и обращались:

— Ну, милая сталинградка…

К сожалению, ей не пришлось дожить до победного завершения Сталинградской битвы. Однажды она пошла на разведку в деревню Ерзовка и, увы, не вернулась. Мы казнили себя за это и клялись вновь и вновь не знать пощады к жестокому и подлому врагу.

После освобождения Ерзовки жители села рассказали нам, что ее задержали немецкие часовые и привели в избу к своему офицеру. Фашисты, оказывается, давно искали человека, который провел бы их в тыл к нашим. Офицер топал ногами, кричал, что повесит Машеньку как партизанку и шпионку, избивал ее и тыкал горящим концом сигареты в лицо. Тогда Машенька пошла на хитрость: сказала, что ладно, проведет, лишь бы не били больше.

Следующая ночь выдалась темной, и Машенька повела гитлеровцев оврагами, которыми пришла. Офицер ни на шаг не отставал от нее. Но Машеньке все-таки удалось обмануть его. Завидев впереди копну сена, в которой спрятала, перед тем как идти в село, гранату, она шепнула офицеру:

— Ложитесь, тут надо ползком…

Фашисты залегли. Машенька поползла вперед. Она успела взять гранату и сказала гитлеровцам:

— Теперь вставайте, не бойтесь.

А едва те поднялись, Машенька выдернула из гранаты кольцо и метнула им под ноги. Взрывом убило четырех фашистов, в том числе и офицера, нескольких ранило. Но кто-то из гитлеровцев успел выпустить в отважную девочку автоматную очередь.

Своих фашисты наутро похоронили, а тело Машеньки оставили в овраге на съедение степным зверям. Но ночью кто-то из жителей села пробрался туда с риском для жизни и предал тело девочки земле. Холмика насыпать не стал, пометил лишь то место камнями.

Мы, однополчане Машеньки, перезахоронили ее в центре Ерзовки, на площади возле бывшего клуба, где до войны размещался и сельсовет. Говорю «бывшего» потому, что фашисты, удирая, взорвали здание.

На могиле, украсив ее цветами, мы поставили деревянный обелиск, на котором написали масляной краской:

«Вечная слава тебе, отважная сталинградка Машенька Мельникова!

Родилась 15 марта 1930 года. Пала смертью храбрых 21 октября 1943 года».

Трижды просалютовав оружейными залпами, мы пошли вперед, на запад, громя врага, и те, кому выпало счастье дойти до Берлина, вспомнили там наряду с другими павшими друзьями и имя Машеньки Мельниковой, написав ее имя на одной из колонн фашистского рейхстага.

Перевод Л. Кандинова.

ДРУЗЬЯ ТИМУРА

Тетушка Холис проводила на фронт троих из пятерых сыновей. Мужа ее тоже мобилизовали — отправили в составе рабочего батальона на Урал. Хоть и была в те годы много моложе и крепче, да все равно, оставшись с двумя малыми детьми на руках, хлебнула лиха, даже теперь не могла вспоминать без горьких слез.

— Если бы не пришли на помощь школьники, не знаю, что и было бы, — говорит тетушка Холис.