Солдаты холодной войны

Когда израильтяне оправились и пошли в наступление, оттесняя сирийские и египетские войска, Вашингтон и Москва сцепились по поводу достижения и обеспечения прекращения огня. Киссинджер был настроен решительно на урегулирование кризиса таким образом, чтобы увеличить американское влияние на Ближнем Востоке и сократить до минимума роль Москвы в регионе на предстоящие годы. Его надежды оказались под угрозой, когда Леонид Брежнев направил послание Белому дому 24 октября, предложив совместное военное вмешательство для обеспечения прекращения огня. Брежнев предупреждал, что он направит советские войска в Египет, если Вашингтон ответит отказом. Угроза Брежнева частично была нацелена на недопущение нападения израильских войск на Египетскую третью армию, которая была отрезана от основных сил на Синае и сильно нуждалась в воде, продовольствии и медицинском обеспечении. Вашингтону меньше всего хотелось бы, чтобы Советы осуществили военное вторжение, оно не только привело бы к курсу на столкновение между Соединенными Штатами и Советским Союзом во время продолжавшейся войны, но давало бы Москве возможность установления долговременного военного присутствия в регионе. Киссинджер приказал американским ядерным силам обуздать Кремль. «Мы были полны решимости оказать сопротивление силой в случае необходимости, если бы советские войска появились на Ближнем Востоке, независимо от повода их прибытия», – вспоминал Киссинджер.[262]

Решение прибегнуть к помощи давления ядерным оружием было принято на встрече высокопоставленных чиновников, занятых в сфере национальной безопасности, которая началась поздно вечером 24 октября и закончилась далеко за полночь. Изначально Киссинджер планировал провести экстренное заседание в Государственном департаменте. К тому времени он был государственным секретарем и советником по национальной безопасности одновременно, но Александр Хейг, сменивший в мае Г. Р. Халдемана на посту руководителя аппарата Белого дома, настоял на проведении встречи в Белом доме, чтобы складывалось впечатление, что и Никсон тоже имеет к этому какое-то отношение. На самом деле, когда проходила встреча, Никсон был наверху в своих жилых апартаментах и, вероятнее всего, спал в это время. «Надо ли будить президента?» – спросил Киссинджер Хейга за несколько минут до 10 часов вечера. Хейг сказал, что не надо. Через полчаса Хейг спросил Киссинджера: «Вы разговаривали с президентом?» Киссинджер ответил: «Нет, я с ним не разговаривал. Он начнет наседать. …Не думаю, что нам стоит его беспокоить».[263]

Сомнения Киссинджера по поводу душевного состояния Никсона, возможно, имели под собой основания. Никсон все еще не отошел от политического взрыва общественного мнения и призывов к импичменту, которые он сам и вызвал всего за несколько дней до этого, когда уволил Арчибальда Кокса, специального обвинителя по уотергейтскому делу. Эллиот Ричардсон, генеральный прокурор, отказался выполнить приказ Никсона и немедленно подал в отставку, как и заместитель генерального прокурора Уильям Ракелшаус. Роберт Борк, заместитель министра юстиции, назначение которого позднее в Верховный суд было отклонено Сенатом, выполнил приказ Никсона. Кровавая баня была скоро названа убийством в субботу вечером.

В середине заседания Совета национальной безопасности группа участников решила поднять уровень готовности с состояния боевой готовности вооруженных сил, или СБГ-IV, до уровня СБГ-III. Это означало, среди прочего, что американские ядерные силы во всем мире должны активизировать свою работу, включая полеты бомбардировщиков с ядерным оружием на борту. Советские системы сбора разведывательной информации обязательно должны были бы обнаружить взрыв активности в работе средств связи. Для подкрепления этого сигнала Государственный департамент чуть свет направил жесткую дипломатическую ноту советскому посольству в Вашингтоне, в которой говорилось о том, что Соединенные Штаты рассматривают брежневское «предложение односторонних действий как дело глубочайшей озабоченности, которое может привести к непредсказуемым последствиям».[264]

Весть о повышении уровня тревоги не заставила долго ждать средства массовой информации; активизация американских военных операций по всему миру была у всех на виду на аэродромах и других военных объектах, включая базы НАТО в Европе. Киссинджер осторожно упомянул о состоянии повышенной боеготовности на пресс-конференции в Государственном департаменте 25 октября. Он отметил, что Вашингтон «выступает против одностороннего введения любой великой державой, особенно ядерной, своих вооруженных сил на Ближний Восток под каким бы то ни было предлогом и прикрытием». Он добавил: «И именно двусмысленность некоторых действий и выявленная активизация связи и определенные меры в плане готовности, которые наблюдались, заставили президента на специальной встрече Совета национальной безопасности, которая состоялась в 3 часа прошлой ночью, принять определенные меры предосторожности со стороны Соединенных Штатов».[265]