Солдаты последней войны

Я с подозрением взглянул на Лерку. Что угодно, но только не «какая-то необъяснимая тоска» и не «мрачные мысли». Фразы явно заученные или где-то подслушанные. И я подумал, что она еще та штучка.

– Вот что, девушка, зайдите ко мне на прием через часика два, после обхода. Идет? Или вы очень слабы?

– Да, конечно… Слаба… – она устало провела ладонью по вспотевшему лбу. Неумелым заученным жестом. А я подумал, что она может стать кем угодно, но то, что Бог не дал ей наверняка – так это актерского таланта.

– Да, слаба… Но к вам… Конечно… Смогу зайти, доктор, – и в ее взгляде проскользнул огонек любопытства. Она вдруг увидела во мне не просто доктора, что мне весьма польстило.

Спустя два часа я ждал ее в своем кабинете. Почему-то тщательно причесался и даже принял деловой вид, склонившись над бумагами. Она робко постучалась и неуверенно зашла в кабинет.

– А… Это вы, – озабоченно протянул я, словно начисто забыл о назначенном визите.

Она присела на стул, прямо напротив меня, чтобы можно было хорошенько разглядеть ее вблизи. На ней был коротенький махровый халатик. Личико умело накрашено. Волосы уложены в аккуратненькую причесочку. Пожалуй, она начисто забыла, что ужасно больна.

– Вы очень предусмотрительны, девушка. И, несмотря на приступы истерии, не забыли прихватить в клинику косметичку.

Она обиженно надула пухлые губки, бросив на меня гневный взгляд.

– Ну, как доктор, вы должны понимать, что депрессия не обязательно заканчивается истерикой с битьем головой о стену.

– Не обязательно, – согласился я. – Но, поверьте, я повидал многих людей с подавленной психикой. Первое проявление чего – в полном отсутствии интереса к своему внешнему виду. Как правило, таким людям безразлично, как они выглядят. Они неделями не моют волосы, не стригут ногти, не гладят свою одежду и так далее.

Лерка пожала плечами. И язвительно ответила.

– Спасибо за консультацию. Я это учту в следующий раз. И перед тем как попасть к вам на прием, сотворю из себя чучело.

– Думаю, следующего раза не будет. Вы совсем не больны. И хватит разыгрывать комедию. А если вы захотели просто поваляться в постели, то достаточно санатория. Я же не собираюсь тратить на вас время, даже если вы сюда попали по знакомству.

– Ну, что ж, – Лерка резко поднялась. – Для меня и одного дня достаточно.

– Достаточно для чего? – удивился я.

– Для того, чтобы произвести маленький фурор среди своих, – откровенно призналась она. – Вы разве не слышали, доктор, что все творческие натуры время от времени впадают в глубочайшую депрессию. А, если при этом они еще и попадают в больницу… То им цены нет.

– Так вы пытаетесь утвердить свой статус в богемной среде?! Тогда, думаю, всего этого будет недостаточно. Я где-то слышал, что для подобного утверждения нужен еще такой пустячок, как талант.

– А если его нет, доктор?

– Мне нравится ваша откровенность.

– А если его нет, доктор, то поначалу необходимо приобрести все сопутствующее таланту. А потом для многих уже станет неважно – есть он, талант, или нет. Но вам этого не понять. Вы из другого мира. Вам нравиться лечить психику, нам – ее нарушать…

Мне уже порядком надоела бессмысленная болтовня, и я указал ей на дверь, уже без притворства уткнувшись в бумаги.

– Завтра утром вас выпишут. К сожалению, формально вы еще должны пробыть здесь сутки.

Но Лерка даром времени не теряла. Она уже не пыталась притворяться психически неуравновешенной больной, а напротив, с расчетливой деловитостью стала наводить обо мне справки. Не знаю почему она проявила такой интерес ко мне. Но интуиция ее не подвела. Уже к вечеру она узнала, что я пишу музыку, что несколько моих пьес для фортепиано транслировало радио, что меня пригласили учиться в консерватории, а в кругу музыкантов я слыву подающим большие надежды композитором.

Моя медсестра Зиночка, строгая незамужняя дама, пуританка и злючка, в бешенстве ворвалась в мой кабинет.

– Ну и девка! Боже мой, – громко возмущалась она. Она так хлопнула по столу медицинскими картами, что мой стетоскоп нервно подпрыгнул. – И как таких только земля носит! Кирилл Степанович, ну, сделайте что-нибудь! Это просто возмутительно! Не хочу я сегодня дежурить. Не хочу наблюдать, как наша больница, показательная во всех отношениях, превращается в вертеп… Вы положили ее в клинику?

Последний вопрос она произнесла, расплывшись в мерзкой ироничной ухмылочке.

– Вы можете спокойно объяснить, что случилось?

– Не собираюсь я быть спокойной, когда твориться такое! Эта девка… С четвертой палаты… Она… Она… Вначале подняла на дыбы всю ординаторскую! А там молодые ребята, студенты! Я заглянула, а там стоит такой хохот… И она… В своем халатике… Одни коленки торчат… Эта девка… Тьфу! Им какие-то байки травит из жизни этих продажных моделей.

– Ну и что, все? – я перевел дух. – Я думал… Вы так начали про халатик. Я уж и впрямь испугался.

– Вам этого мало?! Ну да… Недаром она про вас тут все выспрашивала. Я давно подозревала, что у вас испорченный вкус.