Солги мне

На следующее утро Мэдди приехала в «Ревко» купить ожерелье, которым собиралась вознаградить свою бабку. Окружающие таращили на нее глаза, некоторые даже высовывались из-за витрин, чтобы взглянуть на новую городскую сумасшедшую. Нет, они не проявляли неприязни, но похлопывать Мэдди по плечу тоже не спешили. Создавалось впечатление, будто люди ждут не дождутся от нее какой-нибудь выходки, заранее ее осуждая и в то же время не желая пропустить захватывающее зрелище.

Внимание Мэдди привлек зоотистый кулон в виде кошки с огромными глазами из зеленого стекла, и только она нацепила его на шею, кто-то подтолкнул ее в спину.

— Я слышала, город собрался поставить памятник на месте вчерашней баталии, — раздался сзади голос Тревы. — Твое имя прославится в веках. — Мэдди обернулась, и Трева тут же переключилась на ее покупку: — Господи, какое кошмарное ожерелье. Уже одной этой штуки хватит, чтобы навсегда погубить твое доброе имя. Неужели тебе хочется вдобавок ко всему прослыть еще и вульгарной женщиной?

— Это для бабушки, — миролюбиво ответила Мэдди, усевшись на край прилавка. Ей было так приятно вновь завести разговор с Тревой, что она не обращала внимания на хмурые взгляды, которые искоса бросала на нее кассирша Сюзан, недовольная тем, что Мэдди мешает торговле. — И будь добра, не трудись рассказывать мне о вчерашнем происшествии. Моя мать уже позвонила мне и обсосала мое падение до последней косточки, можно сказать, разложила все по полочкам. Такого потрясающего замедленного повтора не увидишь даже в репортаже с Олимпийских игр.

— Что ж, полагаю, у тебя был отменный комментатор, — отозвалась Трева. — Думаю, ты сидела и слушала открыв рот.

— Черта с два, я оказалась на высоте, — сказала Мэдди. — Я заявила, что быть замешанной в скандале намного интереснее, чем судачить о нем, и предложила матери принять посильное участие.

— Так она и сделала, — воскликнула Трева. — Вот это да!

— Ну что ты, конечно же, нет, — успокоила ее Мэдди. — Мне пришлось еще около часа выслушивать лекцию о том, что значит принадлежать к семейству Мартиндейл. Господи, я в жизни не слышала ничего подобного. Кажется, мать считает членов нашей семьи кем-то вроде городских святых. А сейчас они на пару с Эм пошли по знакомым трепать языками.

— Боюсь, Зм пришлось отправиться одной, — сказала Трева. — Моя мать только что засекла твою в кегельбане за чашечкой кофе с Сэмом Скоттом и тут же рассказала все Эстер. Скоро об этом узнает весь город.

— Шутишь! — Мэдди наклонилась к Треве и расхохоталась. — Ну и дела! Я в восторге. Обязательно расскажу бабуле. В конце концов кровь дала о себе знать.

— У меня есть куда более важные новости, — продолжала Трева — Я рассказала Хауи о Три.

Мэдди, перестав улыбаться, попыталась сосредоточиться и вдруг поняла, чго уже мною месяцев не видела Треву такой спокойной и рассабленной.

— Полагаю, он воспринял эту весть с достоинством? — спросила она.

— Оказывается, Хауи знал об этом с самого начала. — Трева уселась рядом с Мэдди и с облегчением улыбнулась. — Что-то там не сходилось из-за группы крови. Я скрывала от него правду двадцать лет, а он все знал. — Трева подняла глаза к потолку. — Хауи говорит, ему все равно. Он вырастил Три, и тот считает его настоящим отцом, а все остальное моему супругу безразлично. Я еще поразилась его хладнокровию, но он сказал, что был взбешен всего один день, а потом взял Три на руки и подумал: «Ну и что?» — и целый месяц жил спокойно, пока ему не показалось, что я опять сошлась с Брентом. — Трева покачала головой. — Как будто я могла дважды пасть так низко! Мне захотелось его тут же прикончить за такие подозрения, но оказалось, что я слишком его люблю. Что тут поделаешь?

— Ты еще можешь пройтись голышом по Центральной улице, — засмеялась Мэдди. — А я пока подожду здесь.

Тем же утром Мэл и Эм сидели на причале у фермы с удочками в руках.

— Моя мама сказала, что твоего папу убила женщина из банка, — сказала Мэл.

— Да, Кендэйс. Но я не хочу об этом говорить. — Эм топнула ногой по причалу.

— Ладно, — отозвалась Мэл. — Это такой кошмар.

— Да. — Эм топнула сильнее. — Как там Феба? Она не свалится в реку?

Мэл вывернула шею и посмотрела на щенка.

— Нет, Феба далеко от воды. — Она вытянула крючок из реки и нахмурилась. — У тебя все в порядке, Эм?

— Все в порядке, — твердо ответила Эм тем самым тоном, каким говорил Кей Эл, когда бывал серьезен — Я поговорила с мамой и с Кей Элом, и теперь все успокоилось. Конечно, я бы хотела, чтобы папа был жив… — Она запнулась и крепче сжала удочку. — Да, я бы очень этого хотела, но в остальном все в порядке. Теперь нас никто не тронет. У нас все хорошо.

— Ладно. — Мэл полезла в свою рюкзак и достала оттуда пачку печенья — на сей раз это были мягкие шоколадные коржики «Арчвей». — Вот, угощайся, лучше не бывает.

Эм выбрала самый большой коржик и начала его грызть, поглядывая в синее сентябрьское небо и стараясь думать только о хорошем. Ей хотелось, чтобы Мэл прекратила расспрашивать о смерти папы, но тут уж ничего не поделаешь. Люди очень любят разговаривать о вицах, которые тебе неприятны.