Солнечное сплетение

– Эх, тачанка ростовчанка, наша гордость и краса, – негромко произнес Рад, разглядывая в ходе вылазки обширный автопарк банды из-за укрытия.

– Ваххабитская тачанка, все четыре колеса, – добавил Князь. – Хорошо устроились, твари.

Банда Черного Хакима оккупировала поселок Бейт Шахуле. Местные жители настолько обрадовались такому соседству, что, собрав вещички, утекли оттуда кто куда. Под полевой пункт управления банды предводитель, особо не заморачиваясь, выбрал самое большое и крепкое здание – изумительно красивую старинную мечеть с голубым куполом и пронзающим небо острым минаретом.

Табор он и есть табор – там было нескончаемое мельтешение. Сновали машины, моджахеды, какие-то женщины. Некоторые закутанные в паранджу дамы, судя по всему, были женами басмачей. Другие по повадкам числились рабынями по хозяйству или секс-джихадистками. Халифат не только возродил рабство, но и издал по этому поводу руководящие указания, как оно должно выглядеть, и теперь официально действовали целые невольничьи рынки.

Было много мальчишек, на вид по тринадцать-четырнадцать лет, вооруженных до зубов и обожающих помыкать всеми, кто ниже их. Похоже, предводитель держал их не только как боевые единицы. В бинокль я мог рассмотреть долговязую фигуру Черного Хакима, который обнимал, далеко не по-отечески, двоих мальцов прямо на ступенях мечети.

Утес, видя сцену осквернения храма и презрения к нормам ислама, долго шепотом ругался, посылая страшные проклятия Черному Хакиму, Халифату и всем ваххабитам, чья лицемерная забота о чистоте ислама оборачивается невиданным святотатством и развратом.

Успешно проведя рекогносцировку и вернувшись на базу, мы стали напряженно зондировать эфир. Рад активировал программу, которая вычленяла необходимые переговоры террористов. Кроме того, нам сбрасывались данные радиоперехвата российских сил, уже прошедшие компьютерную обработку. Так что оставалось ждать удобного случая для удара.

Я не лукавил, говоря Князю о своей уверенности, что этот удар будет решающим. И, пусть это звучит громко, он определит судьбу этой страны. А каков будет результат – это уж как судьба распорядится.

– Знаешь, какой цитатой из старика Канта меня все время терроризирует генерал Шабанов? – спросил я.

– Какой? – поинтересовался Князь, любующийся Млечным Путем.

– Человек в мире номенов верен сухой абстракции долга.

– И что эта чепуховина значит?

– А то, что надо идти вперед. А дальше судьба, или кто там ее нам расписывает на небесах, определит, кто победитель, а кому место на свалке истории. Так понятно?

– Так понятно.

– Ладно, бди службу, товарищ часовой. Через два часа тебя сменит Рад, – сказал я, поднимаясь на ноги.

По внешней лестнице я спустился с крыши склада. И направился в сторону здания, которое мы избрали лежбищем.

И уловил справа движение. Напрягся, готовый ко всему. Но врагу здесь взяться неоткуда.

– Уважаемый командир, – услышал я негромкий оклик.

Рассмотрел в свете луны фигуру, которую не спутаешь ни с чем – наш гном-проводник Бурхам.

– Разговор есть, – произнес он. – Серьезный.

Мы прошли в пустующее помещение. Бурхам прислонился к стене, скрестив руки на груди. И произнес мрачно:

– У тебя в отряде предатель…

Глава 26

– Ты понимаешь, что это бунт? – спросил Песчаный Лев.

Джарван не ответил, но ствол его автомата смотрел точно в грудь эмира.

– Я твой командир. А ты направляешь на меня оружие, – укоризненно произнес Песчаный Лев.

– У меня один командир. Это Аллах, – встряхнул головой Джарван. Видно было, что роль бутовщика ему совсем не по душе и приходится ломать себя. В его голосе чувствовалась нервозность человека, сжегшего за собой все мосты. – Остальных я слушаю, когда они делают угодные ему вещи. И сейчас это не ты.

– И что же ты собираешься делать дальше?

– Если надо, мы убьем тебя.

– Зачем? Этим ты никого не спасешь. Все сделают без меня.

Джарван задумался. Потом сказал:

– Песчаный Лев, мы тебя уважаем за верность заветам Пророка и твердость духа. Но ты должен отступить. И мы снова будем служить тебе… Или можешь убить нас. Но отступись! – В голосе зазвучали нотки отчаяния.

Эмир смотрел куда-то мимо своего собеседника, было видно, что его терзают тяжелые думы.

Неожиданно он глубоко вздохнул и обхватил голову руками. И его затрясло мелкой дрожью.

– Я знал, я знал, – застонал он.

– Что ты знал? – спросил бунтовщик.

– Джарван, ты мой лучший и верный помощник. Ты как никто предан Халифату. Я был уверен, что ты поддержишь меня… Ты что, неразумный, думаешь, это легко – идти на сделку с неверными? Ты думаешь легко улыбаться им и делать вид, что согласен на все? Ты думаешь, это не рвало мою душу? Но неверные могут быть союзниками. До того момента, как мы не станем сильнее. А мы пока еще не сильнее.

– Аллах разрешает отступления и союзы. Но невозможно, чтобы он одобрил такое…

– Я не хотел… Но я все делал для нашей победы. И я сомневался. Сильно сомневался. И не мог ни с кем посоветоваться. Не мог переложить этот груз ни на кого.