Солнечные дети тёмной планеты

— Можешь на неё особо не обижаться. Это тётя Рупила проговорилась, сказала, что мы вскоре будем танцевать танец, в котором надо отбивать ритм ногами. Дальше всё было просто — припёрла Макуну к стенке и спросила, где мы туфли возьмём. Она пыталась отвечать, что меня это не должно беспокоить, но недолго.

— А-а…

Справление дня рождения для наших родителей всегда превращалось в сложную задачу, поскольку всегда являлось двойное число гостей — Найвины подруги и мои друзья. Из этого положения они выходили достаточно просто, взваливая значительную часть готовки на нас. Так произошло и на этот раз. Правда, из-за нехватки продовольствия угощение было совсем простеньким и особо напрягаться не пришлось. Но на стол всё равно нашлось, что поставить. Мы с Найвой почистили селёдку, солёных осетров и выставили икру. Отваренные кольца щупальцев маленьких головоногов плавали в лимонном соке, морская капуста лежала рядом. Мама пожарила блинчики и вытащила последние запасы орехов, сухофруктов и мёда. Получился неплохой стол.

Гостей на этот раз было больше, чем обычно — всем хотелось ещё раз послушать про мои приключения на севере и про Найвины у гарпий. Нам надарили горы всяких милых безделушек. Всех удивила Квалта, которая принесла огромную мягкую игрушку — очень миленького оленя. Сколько времени она на него потратила, даже подумать страшно. Олень вызвал дружный восторг. Даже Маруся из кармана пропищала: «Как здорово, хочу поближе!». К счастью, её никто не услышал, а я успел её успокоить, пообещал дать потом поиграть с оленем. Через собачку было слышно, как Вова просит у Маруси управление собачкой — ему тоже хотелось посмотреть подарки. В итоге они договорились, что Маруся отдаст ему управление на время, когда будут дарить подарки мне. После этого я смог расслабиться, перестать зажимать собачке рот и перенести внимание на праздник. Макуна подарила Найве повязку на голову, расшитую бусинками и янтарём. Лайта, которая жила с одной мамой и не могла подарить ничего дорогого, принесла восхитительную соломенную шляпу на лето — не простую плетёнку с полями, а целое произведение искусства. Спереди поля были загнуты интересной волной, сбоку несколько цветов и веточек из соломы составляли единую композицию.

За то время, пока я зажимал собачке пасть, папа успел вручить Найве обещанное платье. Я его уже видел, папа шил его в кузне, пока я долбил для Найвы туфли из дерева. Но у всех остальных оно вызвало буйный восторг и неприкрытую зависть. Папа собрал все свои знания о геометрии и ухитрился сделать так, чтобы платье облегало Найву, не выпирая нигде зашитыми углами. До сих пор такое мало кому удавалось. Поверх нижней части платья — колокола — были пришиты более короткие «колокола», множество ступенек, отчего платье смотрелось невероятно пышно. На груди папа сделал множество полукруглых складок и набил их ватой. Тёмно-синее платье казалось в свете масляных ламп почти чёрным, но Найва всё равно смотрелось в нём очень элегантно, как настоящая маленькая женщина. Или, скорее, как куколка настоящей женщины — ни у кого из наших женщин таких красивых платьев не было. Мама, когда приходила в мастерскую, иногда ругала папу за то, что тот шьёт слишком крупными, мужскими стежками. Но папа только шипел и торопливо продолжал дальше. Лично я в крупных стежках ничего плохого не находил, всем присутствующим платье тоже понравилось.

Когда Найва начала примерять платье и скинула свою накидку, я впервые увидел, что на руке у неё огромный шрам. Моё удивление невероятно рассмешило всех присутствующих, оказывается, я был единственным, кто не знал. А я ещё гадал, откуда взялась мода на эти дурацкие накидки и почему Найва снимает её только перед сном. Оказывается, эту моду Найва и запустила. На вопрос, откуда взялся шрам, Найва кратко ответила, что это цена медвежьей шкуры. Найвино нежелание рассказывать тут же было возмещено рассказами остальных присутствующих. По ним выходило, что Найва в одиночку спасла группу взрослых, троих одноклассников, перебила кучу завриков, а под конец ещё и отобрала у охотников шкуру медведя. Я в изумлении перевёл взгляд на Найву.

— Примерно половина правда, — сказала Найва, — нам про тебя ещё хуже рассказывали. Приходилось на четыре делить.

Пришло моё время дарить Найве подарок. Я вытащил деревянные туфли. Это были цельнодолблёные туфли из куска липы, с ремешком вверху. Сделать их меня попросила Найвина руководительница по танцам, она хотела, чтобы Найва с Макуной в следующий раз станцевали танец, в котором нужно будет выбивать ритм ногами. Наши сандалии из кожи или плетёной бересты очень совершенные, они мягкие и удобные, в них можно, не уставая, пройти большие расстояния. Зимой, когда на них одевают двойной мешок, они становятся очень тёплыми. Но вот танцевать, выбивая ритм, в них невозможно. Макуне туфли долбил её папа, а у нас, поскольку наш папа был занят, пришлось долбить мне. Это оказалось несложно, а местами даже забавно.

Найва тут же одела туфли и простучала быстрый ритм по досчатому полу пещеры, ко всеобщему удовольствию.