Солнечный дождь из черной дыры

– Приятного аппетита. Наелся? Глотай быстрее, не поперхнись.

На пороге гостиной стоял Роман, чёрный, грязный, страшный. Стас зажмурился и затряс головой, прогоняя видение.

* * *

Как только Стас стал обливать дом бензином, Роман заметался по комнатам, выбивал стёкла, пытался найти слабые доски на окнах и расшатать их. Ничего не выходило! От двери потянуло дымом и жаром, за дверью на веранде бился о пол связанный Кирилл. Пожар будет очень коротким, до приезда пожарных из райцентра старый деревянный дом выгорит дотла. Если этих пожарных вообще кто-то из местных стариков сможет вызвать. Сколько километров надо протопать, пока появится связь?

Роман не мог поверить, что Стас это сделал! Он посмотрел на женщин. Вера безропотно приняла свою судьбу, ни паники, ни истерики. Она тихонько плакала, гладила мать по рукам, пытаясь успокоить. Старуха упорно пыталась привстать, но ей это никак не удавалось. Одна рука у неё безвольно лежала на матраце, неестественно вывернутая, а второй, слабой, но сохранившей подвижность, она неловко указывала куда-то в угол под старый комод. Один глаз полуприкрыт, а второй жил какой-то яростной жизнью. Этот широко раскрытый глаз с налитыми кровью сосудами смотрел в упор на Романа, таращился, а потом упирался в пол под комод. Снова на Романа, снова под комод. Бабка увидела понимание в его глазах и обмякла на руках Веры.

Снаружи послышался звук отъезжающей машины.

Роман кинулся к комоду и сдвинул его. Под комодом оказалась деревянная крышка, закрывающая вход в довольно широкий лаз.

– Вера, очнитесь, здесь есть ход!

Роман подскочил к Вере, резко поднял её с кровати и подтолкнул к ходу, потом схватил на руки старуху. Это было нелегко.

– Спускайтесь скорее, у нас пара минут, не больше! Я подам вам мать, вы потащите её за ноги, а я буду нести за плечи! Быстрее!

Вера спустилась, потом в лаз протолкнули Нинель, следующим был Роман. Он оглянулся на входную дверь. На веранде бушевало пламя, дверь горела уже изнутри, вспыхнул залитый бензином пол. Огонь перекинулся на стены и стол. Едким дымом заволокло комнату. Роман нырнул в лаз. Это был какой-то очень старый ход, узкий, подпёртый досками и поэтому, к счастью погорельцев, не обрушившийся. Заканчивался он метрах в тридцати за домом в лесу, был аккуратно прикрыт деревянным настилом и присыпан землёй. Выход зарос травой, Роман с трудом поднял крышку. Кто вырыл ход и зачем? Видимо, были какие-то причины, и бывший хозяин дома готовил себе на всякий случай путь к отступлению. Роман готов был расцеловать этого предусмотрительного человека, кем бы он ни был!

* * *

– Открывай глаза, я не привидение. Живой и даже здоровый, к твоему несчастью, – сказал Роман.

Стасу не пришлось разыгрывать ошеломлённое неверие, оно получилось у него совершенно естественно. Только сначала был ужас. Кровь ударила в голову, лицо перекосило судорогой, руки затряслись. Он попытался встать с кресла, но ноги подкосились, и он упал назад.

– Нет! Ну нет, не может быть… Нет! Нет! Не честно! Ты умер! Ты сгорел! Тебя нет!

– Не бойся, мне ты не нужен. Где Юля?

– Юля? Ты один?

Мысли Стаса метались, ища выход, глаза перебегали с предмета на предмет. Он искал что-то тяжёлое. Страх и паника мешали скрывать мысли. Это было так явно, что Роман усмехнулся.

– Ром, давай поговорим, – тянул время Стас, он не смотрел в глаза Роману. – Ты можешь мне не верить, но я даже рад, что ты жив. Я рад. Да, я рад! Ром, ты же один? Ром, давай ты сейчас поедешь домой и всё. Прямо сейчас… Тебе же надо себя в порядок привести, отдохнуть, поесть? Покушать! Ты ж голодный! Ром, поезжай домой.

– Ты не слышишь? Юля где?

– Юля, Юля… А что Юля? С Юлей всё в порядке.

Роман направился к лестнице. Стас вскочил с кресла и побежал следом за ним. Надо было спровадить его отсюда как можно быстрее, пока не приехали полицейские.

– Ром, поезжай домой. Давай, ничего не было!

Роман успел дойти до лестницы. Он не обращал внимания на Стаса, и тот схватил его за рукав.

– Ром, давай ничего не было?! Пусть московская квартира тебе остаётся, ты всё-таки родной сын…