Солнечный дождь из черной дыры

Роман обернулся и всмотрелся в лицо Стаса. Да как такое вообще может быть?! Откуда взялось это диковинное чудовище, этот оборотень! Может, он болеет? Развилась молниеносная психопатия какая-нибудь. Это бы хоть что-то объясняло. Разве так бывает? У тебя есть брат, живёт годами рядом, нормальный парень, ни плохой, ни слишком хороший, просто родной. Ты знаешь, что ему нравится, что его раздражает, точно угадываешь подарки на праздники, знаешь, как поднять настроение, даже знаешь, как обидеть, когда ссоришься. Главное – ты его любишь. А оказывается – ни черта ты не знаешь! И любишь то, что сам придумал. А этот абсолютно чужой и незнакомый тип ведёт с тобой какую-то свою игру. Всю жизнь с тобой играет, и с тобой, и с мамой, и с отцом. У него даже лицо теперь чужое, уродливое, незнакомое. Этот большой нос, мутные бегающие глазки, толстые губы, налёт какой-то отвратительный в уголках рта. Фу! Роману стало противно! Когда он ехал сюда, он был в бешенстве. Он хотел избить его, душу вытрясти за то, что он сделал! Теперь же просто хотел вычеркнуть его из своей жизни, больше ничего о нём не знать, стереть из памяти. Марать руки расхотелось.

Роман поднялся на второй этаж и быстро прошёл все комнаты.

– Юля! – звал он.

Стас остался стоять в начале лестницы.

– Нет её там, – на смену страху возвращалась злость. – Я её из машины по пути выбросил. Может, она разбилась и у дороги в кустах валяется, а может, ковыляет сейчас пешочком домой.

Роман быстро стал спускаться вниз. Стас забежал на кухню, закрыл дверь и привалился к ней изнутри.

– Шучу-шучу! – кричал он из-за двери. – Что ты так встрепенулся?! Что? Сильно зацепила? Нет её здесь! И где не скажу! Давай договариваться! К квартире я добавляю Юльку. Я сам её тебе привезу. Но ты немедленно убираешься отсюда! Немедленно!

– Я сейчас тебя убью!

– Убирайся отсюда по-хорошему. Иначе я её убью! Слышишь, убью! Ты её никогда не найдёшь!

Роман стал дёргать дверь на себя, когда услышал снизу глухие удары.

Мгновение он прислушивался и, сориентировавшись, побежал вниз в подвал.

Он отодвинул щеколду на двери и раскрыл кладовую. Юлька лежала под самой дверью на спине и из последних сил била ногами по двери. Роману, появившемуся на пороге, она с маху въехала по ногам в районе колен. Он согнулся от боли и на секунду застыл в дверях, узнавая Юльку. Руки связаны за спиной, рот заклеен скотчем, на лице ссадины, под носом и на голове запекшаяся кровь. Юлька согнула ноги, готовясь для второго удара.

– Юлька, это я! Тише! Всё кончилось!

Он бросился к ней, прижал к себе и стал лихорадочно рвать скотч у неё на руках. Она замычала и стала вырываться из его рук. Роман едва успел обернуться и перехватить руку Стаса, сжимавшую нож. Роман больше не сдерживался. Появившиеся полицейские во главе с Кравцовым едва успели оттащить Романа от Стаса. Убил бы…

Вызвали скорую для Юли, у которой диагностировали сотрясение мозга. Роман уехал с ней. Избитый Стас от госпитализации отказался. Он сидел в кресле, прятал голые ноги в полах уже далеко не белого халата и поскуливал, изображая среднюю и тяжкую степень причинённого вреда здоровью. Между вздохами он болезненно сморщился и попросил Кравцова:

– Простите, пожалуйста, я не знаю вашего имени-отчества, хочу вам сразу сказать, что драка, которую вы видели, это внутрисемейное дело. Поэтому я никакого заявления на моего брата писать не стану.

– Кравцов Николай Николаевич, – представился Кравцов. – Вы меня можете не запоминать, я ж опер, я как тот мавр, своё дело сделал. Вы дальше со следователем общаться будете.

– Я же сказал, заявление писать не буду, спасибо за помощь, и я бы хотел остаться один. Мне надо себя в порядок привести.

– Вот это здравая мысль. Приводите. В таком виде в СИЗО вам некомфортно будет.

– Вы глухой? Я прошу оставить меня сейчас в покое! Вы, вообще, зачем сюда явились? Что-то хотите мне сообщить? Сообщайте и отправляйтесь по своим делам.

Стас задержал дыхание, ожидая ответа. Сейчас ему сообщат о смерти матери и бабки. Есть ещё шанс как-то уговорить Романа и успокоить Юльку. Они его обязательно пожалеют, ведь они же ему не чужие, они должны ему помочь. Пока они не дали никаких показаний…

– Хватит уже, уважаемый Станислав Александрович, ничего никому писать не придётся. Свидетелей у меня достаточно, Вера Борисовна с матерью живы. Они в больнице. Погиб Кирилл Петриевский. И вы теперь будете отвечать за его смерть и за покушение на убийство ещё троих человек. Это минимум. Кстати, Ларису Прокудину помните? Конечно, помните, не стоит отказываться. Так вот её убийца столько следов оставил… из всех своих отверстий. Не ваши случайно? Так что идите, хоть штаны наденьте, что ли…

– Твари… вы все испортили… ненавижу… один раз вас всех убить мало… Я убивал бы вас каждый день, – срывающимся голосом прошептал Стас.

Он опустился на пол, двумя руками сжал голову и разрыдался, издавая отвратительные клокочущие и свистящие звуки, перемежая их бранью.

* * *